Полтора дракона для травницы, или Таверна «С любовью»
Шрифт:
– Еще смеете вопрошать такое у слуги божьего? – вздернул нос.
– Я привыкла спрашивать, если чего-то не понимаю. Не вижу в том ничего стыдного.
– Отказываю вам, так как не намерен осенять благословением божьим блудницу! – прогремел он, заставив ахнуть оставшихся в храме прихожан.
Хм, он меня с золовкой не перепутал? Покосилась на зевающую Селену, а заодно увидела и Рэйчэра, который явно раздумывал, что сделать с наглецом, посмевшим обидеть его драгоценную Нимфею.
– Уж
Вот именно – замужняя девственница и в рядах падших женщин? Явный нонсенс!
– А кто же ты? – ядовито прошипел он. – Глаза-то намазюканы, щеки тоже, и губы! Срам один!
– Вон оно что, - усмехнулась.
На его глазах я молча склонилась над чаном со святой водой, плеснула ею несколько раз в «размалеванное» лицо, а потом принялась тереть белым платком те самые глаза, щеки и губы.
– Где же косметика? – спросила священника, предъявив все такой же белоснежный платок.
Тот молча уставился на мое декольте.
Там-то что ему не понравилось?
Я осмотрела себя, заметила выпавший кулон-василек на цепочке, заправила его обратно за корсаж.
– Прекратите паясничать, отче! – рыкнул раздраконенный муж, напоминая хищника перед прыжком. – Проявите уважение к моей жене – леди Тагерт-Хойт, она не виновата в том, что природа одарила ее столь яркой красотой!
– Благословляю тебя, дитя, - сквозь зубы выплюнул Альгат с лицом, которое пошло красными пятнами.
– Спасибо, - я тоже вряд ли являла собой образец благодушия.
– И откуда только вылезают такие черти! – зацокала Рози, когда мы вышли из собора. – Есть священники, как епископ Палау, а есть такие «свищенники», как этот Альгат!
– Да уж, свищ он и есть, - я кивнула и ухватила мужа под руку. – Давай навестим его? Григорио имею в виду. Джанет, пойдешь с нами?
– Нет, я вечерком к нему забегу, - она помотала головой. – Сейчас в кондитерскую тороплюсь.
– А мы побежим таверну открывать, - сообразила Рози. – И леди Селену с собой возьмем.
– Епископу повезло, - шепнул мне супруг, увлекая меня к каретам, что длинной змейкой выстроились вдоль дороги. – Идем, блудница моя!
Город в белой утренней дымке напоминал девушку в шляпке с полупрозрачной вуалью. Туман еще стелился по улицам, когда налетевший ураганный ветер жестоко с ним расправился, разметав по сторонам. Следом сыпанул колкий, вредный, как Альгат, дождик.
– Что творится с погодой, не пойму, - пробурчал Рэйчэр, помогая мне выйти из коляски. – Меняется по сто раз на дню. Никогда такого не было в конце лета.
– Это точно, - я поспешила под козырек, нависающий над входом в дом, чтобы спастись от порывов ветра,
– Говорят, на вершинах гор выпал снег и тут же растаял, - продолжил дракон. – Чудеса какие-то.
Взявшись за колотушку, он наполнил дом гулким стуком. Дверь распахнулась. Слуга доложил о нашем появлении и проводил в комнату, где у камина сидел Григорио.
– Простите за столь простецкий вид, - повинился он со смущенной улыбкой, встав и запахнув поглубже халат. – Расхворался малость.
– Это вы простите, что беспокоим, - ответил Рэйчэр. – Но супруга настаивала на том, чтобы мы вас проведали.
– Давайте-ка я вас осмотрю, - хмурясь, вгляделась в бледное лицо.
Щеки впалые, под глазами нехорошие коричневые круги. Сразу вспоминаются слова моей мамы: краше в гроб кладут.
Пока слуги накрывали столик под чаепитие, я провела осмотр. Частый пульс, тяжелое дыхание, каждое движение явно через силу. Что-то странное. Он всегда был энергичным человеком, всегда в делах и в движении. А сейчас даже сидел, казалось, с трудом.
– Не беспокойся, Алина, это реакция на погоду, - Григорио попытался успокоить меня. – В последнее время часто бывает.
– Вот и я говорю, природа сошла с ума, - кивнул Рэйчэр.
– И река волнуется, - отметил Палау, встав у окна и глядя на водную гладь, которая щетинилась колкими иглами из-за ветра, тяжелыми волнами шлепая по гранитной набережной. – Не к добру. Надо бы молебен отслужить.
– Сами даже и не думайте, вам отдыхать надо, - тут же вскинулась я. – Пойду поищу у вас травки на кухне. Если найду, сделаем вам отвар.
С поварихой я сразу нашла общий язык. Как оказалось, она помнила мою маму. Поэтому помогла во всем. Заварив напиток, я поставила его на небольшой поднос, отправив туда же чашечку с медом, и направилась обратно к комнате.
– …очень боюсь, что своими поисками она навлечет на себя беду, - донесся до меня голос Палау, заставив притормозить. – Понимаете, Рэйчэр? Алина одержима поисками правды относительно гибели матери. Она чувствует, что все было не так, как ей говорят. И не остановится, пока не отыщет ответы.
– Да, она упрямая, - добавился голос моего мужа.
– Но ей нельзя в это лезть, - продолжил Григорио. – Там замешаны такие силы, что ее просто перемелют в пыль!
– Так что на самом деле произошло с ее мамой?
– Простите, вам я тоже не могу ничего рассказать. Я связан тайной исповеди. Просто, пожалуйста, держите жену как можно дальше от всех этих интриг. Если сможете, конечно.
– Сомневаюсь, что такое мне по силам, - судя по голосу, Рэйчэр усмехнулся. – Это не девушка, а маленькое торнадо. А стихию не удержать.