Полукровка
Шрифт:
— Что ты делаешь? — прохрипел он, его горло подпрыгнуло при глотании.
— Могу я присоединиться к тебе?
Ее вопрос повис в воздухе тяжелее, чем густой пар, на какую-то мучительную секунду.
Дыхание Орека превратилось в прерывистое шипение.
— Да.
Облизнув губы, что сразу же привлекло его взгляд к ее рту, Сорча зацепила большими пальцами резинку своих свободных трусиков и спустила их вместе с бриджами по бедрам. Она двигалась медленно, наслаждаясь тем, как его пристальный взгляд скользит по ее телу, оставляя
Соски затвердели во влажном воздухе, и, почувствовав себя храброй, Сорча обхватила груди руками. Орек снова зашипел, его плечи напряглись, пока он держался неподвижно. Голод прорезал резкие морщины на его лице, и по мере того, как он, казалось, твердел и напрягался, Сорча чувствовала, что ей становится теплее и спокойнее. Она могла бы опьянеть от того, как Орек смотрел на нее, его взгляд горел, как расплавленное золото.
— Ты хочешь меня? — прошептала она.
Его ноздри раздулись, но он по-прежнему оставался совершенно неподвижным.
— Больше, чем я когда-либо хотел, — резкий, низкий рокот его голоса заставил ее поджать губы.
Сорча осторожно спустилась в бассейн, вставая на цыпочки, теплая вода окружила ее, и она застонала от удовольствия, пока мышцы расслаблялись. Вода доходила ей до подбородка, так что она опустилась ниже, чтобы намочить волосы.
Когда она вынырнула, Орек был именно там, где она его оставила, на расстоянии двух рук от нее, на другой стороне бассейна. Он выглядел таким напряженным, что малейшее прикосновение, казалось, могло разбить его вдребезги.
Сорча неторопливо принимала ванну: вымыла волосы и почистила ногти, отмыла руки и шею. Она слегка поддразнивала, следя за тем, чтобы груди покачивались на поверхности, и особенно уделила им особое внимание. Он наблюдал за всем этим, мышцы его огромной груди рельефно вздымались, когда он сдерживал себя.
Вымывшись и насытившись поддразниваниями, Сорча медленно скользнула по воде к нему. Голодный взгляд наблюдал за тем, как она плыла, рот Орека сжался в тонкую линию, но она не позволила этому беспокоить себя.
Она остановилась, затаив дыхание, глядя в его жестокое, красивое лицо.
— Могу я поцеловать тебя сейчас? — спросила она.
Он дернулся, как от пощечины. Он все еще не потянулся к ней, но кивнул.
Собравшись с духом, Сорча спросила:
— Ты можешь присесть на камни?
Его глаза не отпускали ее, брови были почти угрожающе опущены. Глубокий рокот, почти как мурлыканье, исходил из его груди, когда он опустился на камни. Он раскинул руки над краем бассейна и снова замер. Наблюдая за ней. Ожидая.
Сорча последовала к нему, но поскольку он почти ничего ей не сказал, ей пришлось спросить:
— Могу я прикоснуться к тебе?
Его грудь, казалось, почти сдавилась, когда дыхание вырвалось из него.
— Да, — прорычал
— Где угодно?
— Везде.
Она улыбнулась, ее нервы уступили место пьянящему ощущению власти. То, что этот большой, сильный мужчина сдерживал себя, как будто одно неправильное движение могло напугать ее, было волнующим. Увидеть, как напряженно он держался, и понять, что это из-за того, как глубоко, отчаянно он хотел ее… Да, она могла бы с этим смириться.
Она начала с того, что положила руку ему на бедро. Его мышцы напряглись под прикосновением, и она медленно провела рукой по его ноге, придвигаясь ближе. Он с изумлением наблюдал за ней, когда она оседлала его колени, опираясь на мощные бедра.
Сорча, наконец, позволила себе и прижала руки к мясистой части его великолепной груди. У него было немного темных волосков вокруг плоских сосков, но в остальном гладкая зеленая кожа. Его сердце бешено колотилось в груди, и она почувствовала, как оно забилось, когда наклонилась, чтобы поцеловать углубление между его грудными мышцами.
Это сотворило чудеса с ее гордостью.
Она покрывала поцелуями его грудь, наслаждаясь теплым, соленым вкусом. Прикусила нижнюю часть его сильного подбородка, прежде чем ее рот нашел его и скользнул туда с восхитительным притяжением. У нее вырвался стон, когда она уговорила его поиграть с ней в нежную игру, полную покусываний и долгих касаний языком. Когда его рот открылся, позволяя ей проникнуть глубже, она нырнула, показывая ему, какие ей нравятся поцелуи — долгие, одурманивающие, увлекающие.
Он последовал ее примеру, сначала двигаясь неуверенно, но теплая вода и неторопливое соприкосновение их ртов, казалось, наконец позволили ему расслабиться. Пусть и совсем немного. Когда она провела языком по изгибу одного из клыков, она услышала его резкий вдох.
— Все, что мы делаем — это учимся тому, что доставляет удовольствие, — заверила она его. — Если я сделаю что-то, что тебе не понравится, просто скажи.
— Мне понравятся все твои прикосновения, — сказал он с абсолютной уверенностью.
Она не смогла сдержать самодовольной ухмылки.
— Что тебе нравится? Как мне прикасаться к тебе?
— Любым способом, каким захочешь.
Как бы ни льстило ей все и вся, Сорча хотела знать, что ему нравится. До сих пор она игнорировала твердую длину его члена, покачивающегося у него на животе. Она оставила небольшое пространство между ними, но все еще чувствовала, как он пульсирует, и ее промежность отзывалась болью в ответ. Даже находясь под водой с раздвинутыми бедрами, она чувствовала, какой скользкой была для него.