Полумесяц разящий
Шрифт:
— Судьба зовет нас, — ответила она. — Когда в 1922 году Ататюрк отправил в изгнание нашего прадеда, пришел конец первой империи. Дед и отец прожили всю жизнь, как отверженные, и не смогли восстановить ее величие. Но по воле Аллаха мы уже в шаге от рождения обновленной империи. Нам остается лишь действовать, в память о нашем отце и его предках.
Челик стоял молча, лишь слезы текли по его щекам. Он сжал монету в кулаке так, что рука задрожала от напряжения.
Часть
МАНИФЕСТ
19
Лимонно-желтый подводный аппарат спустился в плещущуюся в спусковой шахте воду и быстро исчез из виду. Штурман поспешно направил его в глубину, чтобы не болтаться поблизости от судна на семибалльной волне.
Холодные воды у Оркнейских островов, к северо-востоку от побережья Шотландии, редко бывали спокойными. Один за другим штормы северной Атлантики хлестали по скалистым островам огромными волнами, а ветер штормовой силы, казалось, дул здесь почти непрерывно. Но в сотне футов под поверхностью воды от беснующейся наверху стихии не осталось и следа.
— Я слегка побаивалась этого погружения, но здесь куда лучше, чем болтаться из стороны в сторону на судне, — сказала сидевшая на заднем сиденье Джулия Гудьир, историк из Кембриджа. Это было ее первое погружение, а все предыдущее плавание на борту исследовательского судна НУПИ «Один», вышедшего из Скапа Флоу три дня назад, ее донимала морская болезнь.
— Мисс Гудьир, уверяю вас, что вам так понравится погружение, что не захочется возвращаться обратно на эту болтающуюся лоханку, — с тягучим техасским акцентом ответил штурман. Джек Дальгрен, рослый мужчина с серо-стальными глазами и длинными усами, с хирургической точностью двигал ручки управления, постепенно снижая скорость погружения.
— Возможно, вы и правы. Если только меня здесь не одолеет клаустрофобия, — ответила Джулия. — И как вы оба работаете в такой тесноте?
Джулия была не из малорослых, но Дальгрен и вторая женщина, сидящая в аппарате, были выше ее сантиметров на пять, не меньше. Саммер Питт, сидевшая в кресле помощника, повернулась к ней и ободряюще улыбнулась.
— Если сосредоточиться на красотах подводного мира снаружи, — сказала она, кивнув в сторону носового иллюминатора, — то можно быстро забыть о тесноте внутри.
Саммер, с ее длинными рыжими волосами и пронзительными серыми глазами, смотрелась впечатляюще даже в перепачканном комбинезоне. Ростом за метр восемьдесят, безо всяких каблуков, дочь директора НУПИ, двойняшка Дирка Питта-младшего давно уже привыкла к такой тесноте. Работа океанографа заставляла ее проводить под водой многие часы, изучая морское дно из иллюминаторов небольших подводных аппаратов.
— Давайте-ка прольем на все это немного света, — сказал Дальгрен, протягивая руку и перещелкивая пару тумблеров на потолке. Включились два ряда стоящих снаружи прожекторов, залив светом зеленую воду моря.
— Так-то лучше, — сказала Джулия, вглядываясь в иллюминатор.
— Вода на удивление чистая, — ответила Саммер. — Куда чище, чем у берегов Норвегии, где мы работали до этого.
Перед этой экспедицией «Один» вернулся из трехнедельной экспедиции к берегам Норвегии, где Саммер и остальные исследовали изменения температурного режима моря и его влияние на жизнь морских обитателей.
— Глубина сто семьдесят футов, — доложил Дальгрен. — Мы уже у самого дна.
Подрегулировав балластные баки, чтобы обеспечить нулевую плавучесть, он посмотрел вперед и увидел покрытое песком дно. Включив тяговые электромоторы, слегка подкорректировал курс и поглядел на гирокомпас.
— Мы неподалеку от края шельфа, течение два узла, — сказал он.
— Не слишком веселое местечко для погружения с аквалангом, — заметила Саммер.
Они прошли совсем немного, и в поле зрения появился огромный цилиндрический объект.
— Труба номер один, — сказал Дальгрен, когда аппарат завис над громадной дымовой трубой.
— Какая громадная! — возбужденно сказала Джулия. — Я-то привыкла их видеть только на старых расплывчатых черно-белых фотографиях, где они не такие большие по сравнению с кораблем.
— Похоже, он ушел на дно очень быстро, — сказала Саммер, увидев, что с одной стороны край проржавевшей дымовой трубы сильно вогнут и покорежен.
— Очевидцы заявляли, что «Хэмпшир» едва не перевернулся, буквально встав кормой вверх, и ушел носом в воду. Очевидно, в этот момент трубы и оторвало.
Протянув руку к пульту, Саммер включила цифровые видеокамеры.
— Камеры записывают, — сообщила она. — Джек, похоже, слева от нас много обломков.
— Разворачиваюсь, — ответил Дальгрен и вывел аппарат на курс против течения.
Неподалеку от трубы из песка торчало множество темных предметов, по большей части сильно проржавевших. Видимо, они свалились с палубы корабля, когда тот повернулся носом ко дну.
Саммер заметила латунную гильзу, керамическую тарелку и кучу обломков и мусора, идентифицировать который не представлялось возможным. Внезапно перед ними показался черный силуэт. Аппарат медленно двигался вперед, и они разглядели громадный корпус затонувшего корабля, спутать который с чем-либо другим было невозможно.
Столетие, проведенное в морской воде, не прошло даром для британского крейсера времен Первой мировой. Он превратился в покореженное месиво ржавой стали, но лежал на морском дне почти ровно, с креном на правый борт. Корпус глубоко погрузился в песок, наносимый течением. Надстройка обрушилась, тиковая обшивка палубы сгнила уже десятилетия назад. Провалились даже некоторые секции бронированного корпуса. Огромный крейсер, переживший Ютландскую битву, теперь представлял лишь бледную тень своего былого величия.