Полуночная девушка
Шрифт:
– Проблема в том, – ответил Гай, – что она может потребовать то, чем ты пожертвовать не готова.
Глава сорок девятая
Они плыли по озеру к пещере. Казалось, какая-то невидимая сила увлекает их лодку вперед. Эхо молчала и то и дело оглядывалась. Айви, Дориан и Джаспер становились все меньше и меньше по мере того, как они с Гаем приближались к противоположному берегу. Беспокойство, охватившее Эхо в лесу, росло и душило ее. Лодка уносила ее прочь от друзей, и Эхо старалась не думать о том, что, быть может, больше
Эхо вышла из лодки и поскользнулась на прибрежных валунах. Впрочем, берегом крошечную полоску земли не более шести метров в ширину, усыпанную камнями, между которыми там и тут торчали сорняки, можно было назвать лишь с большой натяжкой. Гай протянул руку, чтобы поддержать ее, и девушка даже сквозь кожаную куртку почувствовала, какая теплая у него ладонь. Эхо вырвалась, не обращая внимания на исказившееся от боли лицо Гая: они не так близки, чтобы она заботилась о его чувствах. Она огляделась и не заметила даже намека на дверь в святилище оракула. Лежащий перед ними валун почти весь порос мхом. На свободном от мха пространстве в метр шириной были нацарапаны какие-то руны. Эхо не могла их прочесть, но уже видела их раньше. Девушка коснулась висевшего у нее на шее серебряного ключа: он был холодный.
Гай вслух прочитал надпись: «Чтобы узнать правду, сперва нужно этого захотеть». – Такая же, как на ключе. – Он погладил камень. – Раньше здесь этого не было.
Эхо стояла так близко к нему, что они соприкасались рукавами и между ними, казалось, пробегал ток.
– А как же ты в прошлый раз попал внутрь?
– Тут была дверь. Я постучал и вошел, – ответил Гай и занес было над камнем кулак, словно хотел постучать, но передумал и опустил руку. – Видимо, вход завалили валуном, чтобы не залез кто не надо.
Поиски жар-птицы становились опаснее с каждым днем, и Эхо старалась не думать о доме. Сама мысль о том, что она никогда больше не увидит свою библиотеку, не вдохнет затхлый запах книг, не коснется гирлянд, висевших на краденых полках, была непереносима. Но дома она тоже наложила на дверь заклятье от незваных гостей. Эхо достала из ботинка кинжал.
– Есть у меня одна мысль, – пояснила она. Гай с любопытством уставился на нее. Эхо проткнула указательный палец, прижала его к стене и прошептала:
– Кровью моей.
В воздухе привычно сгустились чары, и валун с грохотом отъехал в сторону, открыв их взглядам комнату, освещенную множеством свечей. Вдоль стен от пола до потолка тянулись полки, заваленные всевозможными диковинами, каких Эхо отродясь не видывала. Короны, перстни, драгоценные камни лежали вперемешку, небрежно, точно мусор. В углу, рядом со сломанной скрипкой и ящиком с ржавыми колокольчиками, пылился средневековый клавесин. Целая полка была уставлена фарфоровыми статуэтками кошек, а на другой виднелись черепа, как звериные, так и человечьи. На одной стене висели часы всех мыслимых форм и размеров, под ними – чуть покосившиеся старинные напольные часы. Повсюду горели свечи, и воск капал на пол. На другом конце комнаты виднелась
– Красиво, – заметил Гай.
– Скорее уж жутко. – Эхо осторожно ступила за порог. – Вообще-то я не рассчитывала, что мой трюк сработает. Похоже, меня тут ждали.
Гай вошел за ней, и валун за его спиной вернулся на прежнее место.
– Подозреваю, что наш приход оказался не таким неожиданным, как мы думали.
Он обошел комнату, разглядывая коллекцию оракула, и замер перед стеной с часами. Там их были дюжины, но все показывали одно и то же время. Без пятнадцати полночь.
«Та птица, чей слышен голос в полуночном хоре скорбей», – подумала Эхо. Что бы это значило?
– Что это такое? – спросила она, указав на череп на полке. Вроде бы кошачий, но кто его знает.
– Дары, – ответил Гай. – В обмен на предсказания. – Он обвел рукой окружавшие их предметы. – Как видишь, она давно этим занимается.
– А что ты ей дал в прошлый раз? – поинтересовалась Эхо.
Гай направился к груде оружия в противоположном от клавесина углу, порылся в ней, уронив несколько шлемов, щит и с полдюжины сюрикенов. Спустя минуту выудил меч с зазубренным лезвием.
– Вот это. Мой первый меч. Мне подарил его отец, когда я был еще ребенком. Тогда меч был для меня слишком велик, но потом я вырос и смог с ним управляться. – Гай провел рукой по лезвию. – Не думал, что увижу его снова.
У Эхо по спине побежали мурашки: странное чувство, будто они здесь не одни. В это мгновение послышался голос, доносившийся отовсюду и ниоткуда:
– Но я знала, что ты вернешься.
Эхо резко обернулась с кинжалом в руке. Посередине комнаты стояла фигура в черном плаще. Лицо незнакомки закрывал капюшон. Единственное, что Эхо разглядела, – кисти рук, покрытые перьями всевозможных расцветок, от индиго до фисташкового. Ближе к пальцам перья сменялись чешуйками наподобие тех, что испещряли скулы Гая. Прорицательница походила и на птератусов, и на дракхаров. Эхо никогда не видела ничего подобного.
Если прорицательница действительно была такой древней, как рассказывал Гай, едва ли кинжал способен причинить ей вред, но все-таки с ним Эхо чувствовала себя спокойнее. Девушку охватила тревога, хотя она и сама не понимала почему. От оракула не исходило угрозы, но Эхо терпеть не могла, когда ее застигали врасплох.
– Добро пожаловать в мое обиталище. – Прорицательница шагнула к Эхо, и та попятилась. – Сложите оружие, оно вам не понадобится. – Звук «с» в ее устах тянулся, как ириска.
Эхо не обернулась, чтобы посмотреть, послушался ли Гай, но по раздавшемуся лязгу поняла, что он бросил меч. Однако сама не выпустила кинжал.
– Я не слышала, как вы вошли, – заметила Эхо. – Как вы здесь оказались?
Прорицательница пошевелила пальцами:
– По волшебству.
Теплые руки легли на плечи Эхо, и от неожиданности она вздрогнула Обернулась и увидела, что позади стоит Гай.
– Не волнуйся, Эхо, – проговорил он. – Она нам расскажет то, что мы хотим знать. – Он посмотрел на прорицательницу. – Если я правильно помню, мы должны принести вам дар?