Полуночная ведьма. Театр теней
Шрифт:
Она посылала демонов на битву, словно уже почивший король фоморов Индех Де Домннан в битве при Маг Туиред. Не желая стоять за спинами марионеток, билась с врагами и сама. Касаясь шаманов, она чувствовала токи их жизней, и эта чуждая здесь, в мире мертвых, сила отравляла ее, обжигала, причиняла боль.
Шаманы знали, что не победят. И в последнем отчаянном порыве – или же во имя возмездия за неминуемую гибель – разорвали душу Доминика на клочки.
Бадо кричала, срывая горло, до тех пор, пока могла кричать. Шаманы не просто не дали Доминику воскреснуть, вернуться ревенантом – почти бессмертным – в мир живых.
Или же отныне они вшиты в бесконечный мрак мира мертвых, влиты полуночной каплей в единый сосуд?
Им не дали попрощаться. Не дали свершить будущее, которого оба они страстно желали: бессмертный король, а рядом – его бессмертная возлюбленная. Вечные король и королева.
Ярость не угасала. Накатывала волнами, впивалась холодными лезвиями в сердце. Откинув теневой полог Вуали, Бадо скользнула… нет, не в мир живых. В мир сновидений.
Очередное доказательство ее могущества, ведь кто еще, кроме нее, способен существовать сразу в трех мирах? Преодолевать разделяющие их барьеры с той же легкостью, которая требуется, чтобы приподнять кружевную занавеску? Но в душу вгрызалась болезненная мысль: и даже это не помогло ей украсть Доминика у смерти.
Бадо не желала уничтожать спящих так рано. Планировала кормиться их страхом до тех пор, пока тот сам их не убьет. Но ярость жгла изнутри ее вены.
Стоя в центре паутины, которую сама же и соткала, Ткач Кошмаров развела руки в стороны, притягивая черные нити. Нити рассветной энергии, ее волей окрашенные в полуночный цвет.
И, стянув воедино, резким движением оборвала.
Чужая сила влилась в нее, пронизывая каждую частицу тела, переполняя ее. Мощь поглощенной энергии едва ли могла уподобить ее прежней… живой Бадо. Однако это только начало. Все это. Ее игра будет долгой и болезненной для тех, кто не поторопится встать на ее сторону.
Миру – нет, всем трем мирам – еще предстоит узнать, кто такая Бадо Блэр.
Вынырнув из прошлого, она окинула усталым взглядом свою личную Юдоль – островок света посреди вечной тьмы. Правда, порождала его отнюдь не рассветность, по-прежнему живущая в ней. Да, Бадо не из тех, кто игнорирует преимущества. Беда в том, что, вырвавшись наружу, рассветная сила почти мгновенно поглощалась господствующей здесь тьмой. Но и тут Леди Ворон сумела найти выход. Элегантное, хоть и спорное с точки зрения условных моралистов (окажись они тут), решение.
Магия, вырванная из любого сосуда, нестабильна, хрупка, недолговечна… Ей же даже не пришлось искать подходящий сосуд. Они уже были здесь – души людей, которых Дану отчего-то не пожелала забрать в свои чертоги. Недостаточно невинные, их души были недостаточно чисты…
И все же они сияли.
Свет, который они источали, помогал одним душам не сойти с ума в непроглядном мраке. Другим – противостоять теням-охотникам и фоморам, что слетались на чужую рассветность, как мотыльки – на огонек свечи. Третьим – отыскать дорогу в Юдоль Безмолвия, чтобы
Какие бы мечты ни лелеяли души, сколь бы великие цели ни ставили перед собой, на их рассветность у Бадо были свои планы.
Став ревенантом, со временем она обрела способность повелевать не только тьмой – сущностью – мира мертвых, но и его призрачными обитателями. Кем бы души ни были при жизни, хотели того или нет, теперь они стали частью полуночного мира. И сколько бы рассветности они ни хранили в себе, силы противостоять Ткачу Кошмаров им не хватало.
Бадо выбирала самые чистые и яркие души, а после лепила из них сферы подобно снежкам из золотистого снега, сияющего в солнечных лучах. И подвешивала в воздухе как фонарики.
Она не злодейка из детских сказок. Не монстр, упивающийся людскими страданиями. В том, что ей приходилось делать, Бадо не находила удовольствия. Все это – лишь продиктованная ее судьбой необходимость. Естественный отбор под девизом «Выживает сильнейший». А она собиралась не просто выжить, а жить до тех пор, пока солнце этого мира не погаснет.
Да и случись так, она просто найдет себе другой.
Глава 2
Королева Пропасти
Морриган хорошо помнила, каким увидела Тольдебраль впервые. Огромный замок, которому отвели отдельный остров в самом центре Пропасти, с отдельным, светящим лишь для него пятым солнцем.
Теперь замок принадлежал ей.
Потомственной полуночной ведьме. Бывшей охотнице. Действующей королеве.
У Морриган даже имелся самый настоящий трон, который она игнорировала почти всегда – за исключением моментов, когда окружение настаивало на соблюдении традиций. Сейчас был как раз такой случай. Морриган пришлось выслушать пару жалоб, разрешить один затянувшийся спор и принять нескольких желающих присоединиться к королевскому Дому.
И все же в происходящем ей виделась некое заигрывание с давно ушедшей эпохой, когда тронный зал использовали как зал для аудиенций, где король выслушивал подданных, присваивал им высокие должности и вершил над ними суд. Она не имела ничего против маскарада, вот только время для этого – не самое подходящее.
Да и, несмотря на присущее ей тщеславие, Морриган не была в восторге от нового титула. Во-первых, он достался ей обманом. И мало того, что большинство жителей Пропасти даже толком не знали, кто такая Морриган Блэр, в их глазах она отныне была убийцей.
Как много колдунов из тех, кто пожелал стать частью королевского Дома, делал это из страха? Какая часть – из уважения перед тем, кто оказался сильней?
Сидя на троне в роскошном рубиновом платье и небрежно постукивая по подлокотнику кончиками ногтей, Морриган вглядывалась в лица отступников в попытках понять, какова истинная причина, заставившая их прийти в Тольдебраль.
Вот, например, Дервила из Дома О’Дохерти, ведьма хаоса, известная на всю Пропасть тем, что заклинанием вызвала из глубин мира теней самого Балора. Его прикосновение оставило на ней вечную печать – король демонов лишил ее глаза. Как рассказывала она сама, тот просто вытек ей черной жижей на щеку.