Полуночная ведьма. Театр теней
Шрифт:
А врагов в живых она – по обыкновению – не оставляла.
Бадо с тоской вспоминала те дни, когда она и маленькая Морриган жили душа в душу. Вместе постигали темную науку – полуночную магию. В дочери, жадно ищущей ответы в зеркалах и жаждущей могущества, Бадо видела себя. Она до сих пор не понимала, что случилось. Злилась, что потеряла над ситуацией контроль. Как она могла допустить, чтобы Морриган, словно одурманенная полуночной магией, отвернулась от нее?
Открывая дочери – и зеркалам – свое прошлое, Бадо лишь хотела показать, на что по-настоящему
Именно тогда что-то хрупкое внутри Морриган и надломилось.
Бадо бы себе сломаться не позволила.
– Дэмьен… – Голос Лелля вырвал ее из мыслей, перевитых с воспоминаниями. – Но откуда вы…
– Как много вопросов, – утомленно проговорила Бадо.
И этот вечно белый пейзаж своим однообразием утомлял тоже. Пора добавить ему немного красок… Вернее, лишь одну.
Лелль не видел, как с разных сторон к нему потянулись нити, как закрашивалось черным по краям полотно царства снов.
Ткач Кошмаров начала плести свой смертоносный узор.
– Я наблюдала за Морриган, оставаясь в Вуали. Следила и за тобой.
Адгеренты Дома О’Флаэрти наверняка бы удивились, узнай они, что Бадо присутствовала в их жизни куда чаще, чем им хотелось бы.
– Ч-что вам надо от меня? Зачем я… здесь? – Лелль добавил себе под нос, думая, что она не услышит: – Где бы я ни был…
– Для начала я хочу, чтобы ты услышал мою историю.
– Я? Почему я?
– Я знаю о твоем даре – оживлять своей песней воспоминания. Я видела, как это происходит. Пусть я находилась, незримая, в Вуали, но я сумела ощутить воздействие твоих чар. Они… уникальны. А я, поверь мне, подобными словами не разбрасываюсь.
Лелль от смущения густо покраснел. Бедолага, он совсем не привык к комплиментам.
– Но можешь ли ты столь красочно и зримо воплотить в жизнь то, чего не видел сам? Стоит проверить, как считаешь?
Скальд потерял бдительность. Размяк от ее обманчиво ласкового голоса, от льстивой патоки, что она нашептывала ему в уши. Слишком расслабился, чтобы заметить расставленную для него ловушку, и с легкостью бездумно летящей вперед мухи попался в силки.
Черная паутина сковала его по рукам и ногам. Лелль забился в путах, с губ сорвался жалкий вскрик.
– Не бойся. Я не буду терзать тебя кошмарами, не буду выпивать твою силу. Паутина нужна лишь для того, чтобы твое сознание не вырвалось за пределы этого долгого сна. Чтобы не позволило тебе проснуться.
Скальд застыл – скорее, от осознания безнадежности ситуации, в которую угодил. Вряд ли слова Бадо его успокоили.
– Я буду как те спящие, да? Люди говорят…
– Я знаю, что они болтают, – раздраженно бросила Бадо. – Мои дочери постарались, чтобы обо мне говорили только самое отвратительное.
– То есть вы ни при чем? – уточнил Лелль.
Могло показаться, что ее взгляд способен испепелять – такую она вложила в него яростную мощь. Даже
– Злодеям – или тем, кого провозгласили таковыми, – редко дают слово в свое оправдание. Но что бы ты там ни думал…
– Я ничего не думаю… – дрогнувшим голосом заверил Лелль.
– Я не собираюсь оправдываться. Я лишь хочу, чтобы люди видели полную картину. Чтобы знали, сколь непростой была моя судьба… и моя жизнь.
Лелль подергался в путах. Понял, что те ничуть не ослабли, и с обреченным видом повис.
– Ты мечтал быть скальдом, верно?
– Но я…
– Хотел петь людям о злодеях и героях, о богах и монстрах? Расскажи им мою историю, и пусть решают, кто я.
– Так вы отпустите меня? – В голосе Лелля пробилась надежда.
Бадо сощурилась.
– Посмотрим. Так или иначе, советую тебе не тратить силы и не вызывать мое раздражение глупыми попытками сбежать. Помни: ты не проснешься, пока я тебе не позволю.
Лелль неожиданно улыбнулся. В заблестевших глазах зажегся странный огонек. Не будь он прикован к миру снов цепями из сотканной Ткачом Кошмаров паутины, Бадо назвала бы этот огонь… предвкушением, граничащим с восторгом.
Страх все еще жил в Лелле (она знала толк в страхах), но его затмевало новое чувство, пробудившееся в нем.
– Не каждому скальду выпадает шанс услышать историю из первых уст, будь говорящий героем или же злодеем, – выдохнул Лелль. – О Леди Ворон ходит столько слухов, столько противоречащих друг другу легенд…
Склонив голову набок, Бадо смотрела на него с задумчивым интересом. Пришлось признать: Лелль сумел ее удивить. Она-то думала, что придется держать скальда в полубессознательном состоянии или усмирять его жестокостью – только так она и умела.
Бадо чувствовала ложь, как гончая – запах дичи, за версту. Лелль не врал. Он и впрямь видел в случившемся возможность вырваться за пределы очерченных судьбой границ. Стать кем-то значимым… Не просто сыном вёльвы и берсерка, выбравшим путь певца-поэта. А скальдом, который первым расскажет никому не известную историю о легендарной ведьме.
Бадо сыто ухмыльнулась. Еще одна родственная душа, готовая на все ради дела всей своей жизни.
Путы, удерживающие Лелля, расплелись, позволяя ему опуститься на белое покрывало. Бадо повела рукой, усилием воли размывая границы между мирами. А потом цепкими коготками схватила душу Лелля и утянула за собой.
В мир теней.
Глава 5
Сломанный дар
Морриган нашла Дэмьена в его незапертой, как обычно, спальне. Берсерк сидел в глубоком бежевом кресле, положив ступню одной ноги на колено другой. Такой деловитый, пропитанный некой импозантностью и уверенностью жест… и толстый томик древнескандинавского в руках.