Полуночная звезда
Шрифт:
Мы должны были двигаться быстрее. Я должна была меньше спорить с Рафаэлем, во время переговоров в Тамурании. Я должна была быть добрее. Шепоты преследуют меня с этими словами, и в этот раз, я не останавливаю их.
Остальные стоят рядом со мной, пряча руки в рукава. Даже Терен стоит здесь, его лицо безэмоционально. Нет сомнений, он не скорбит по моей сестре, но, к моему удивлению, не говорит этого вслух. Он кажется потеряным в своем собственном мире, продолжая тихо молиться богам.
Голова Рафаэля склонена в печали, его глаза влажные от слёз.
— Что
Рафаэль не отвечает сразу. Возможно, в этот раз, он не знает ответа.
Вместо этого, он продолжает смотреть на курган из камней, пряди его волос раздуваются ветром на его лице. Вопрос застывает в моих мыслях. Я позволяю шёпотам вихриться вокруг меня, сейчас их присутствие такое привычное.
Это твоя вина. Это навсегда останется твоей виной.
— Мы продолжим идти, — наконец отвечает Рафаэль.
И никто из нас не говорит ничего другого. Сейчас сишком поздно возвращаться обратно, даже если мы не сможем ступить в пункт нашего назначения, мы прошли слишком далеко.
Я должна была прислушаться к Виолетте, все эти месяцы назад. Когда она пыталась забрать мою силу, я должна была позволить ей сделать это.
Возможно, она была бы жива, если бы я сделала это. Возможно, мы смогли бы как-нибудь действовать раньше. Возможно, мы бы провели больше времени вместе. Чувство вины тяжелым камнем осело в моей груди.
Я должна была прислушаться, но теперь это больше не важно. Ничего больше не важно.
Когда солдаты начинают накладывать больше камней у её ног, я вытягиваю нож из-за пояса, протягиваю и перерезаю длинные локоны Виолетты.
Тепло моей ладони растворяет лёд на прядях. Я вплетаю их в длину моих собственных серебристых волос, контрастирующих в её волосами, вспоминаю тот ленивый полдень, когда она плела мне косы. Я люблю тебя, Аделина, так говорила она мне. Засохшие слёзы на моих щеках трескаются, когда я двигаюсь.
Мы остаемся здесь так долго, на сколько это возможно, пока Мэв не отдает команду двигаться дальше. Я оглядываюсь назад и пытаюсь удержать вид могилы Виолетты в моем поле зрения, но она исчезает за склоном.
Одно утро сменяет другое. Сумерки становятся темнее с каждым днем, и снег становится уже постоянным. Никто не встает у нас на пути. Словно мы путешествуем по краю земли. Наше путешествие наполняется полной тишиной, в которой никто из нас не в силах говорить. Даже Магиано спокойно едет рядом со мной, его выражение лица мрачное. Энергия этой территории тянет нас вперёд, зовёт нас. И в ночное время и в сумеречные дни я вижу иллюзии, вижу, как их отгоняет светом наших костров. Иногда рядом со мной идёт призрак Виолетты. Её тёмные волосы не раздуваются ветром, её обувь не оставляет следов на снегу. Она никогда не смотрит в мою сторону. Наши пути становятся уже, разветвляясь на десятки других путей каждые несколько часов, каждая из них ведёт в глубь ещё одних скоплений гор. Без наведений Рафаэля, я не сомневаюсь, что мы потерялись здесь на холоде.
Затем, одним днем, мы останавливаемся
Зловещий вход похож на пасть, покрытую зазубренными скалами, ведущую в полную и непроглядную тьму. Однако, мы бы никогда не нашли это место без притяжения его энергии. Здесь, я ощущаю ощутимое присутствие пульсирующей силы, которая зовёт нас; сила, похожая на тысячи нитей, натягивающие каждый мускул в моём теле.
— Мы должны идти одни, — говорит Мэв, когда её лошадь трусит рядом с нами. — Мои люди не могут пройти с нами этот путь.
Она кивает на наших лошадей, у некоторых из них из ноздрей стекают тонкие струйки крови. Чем ближе они приближаются ко входу, тем сильнее они страдают. Мой жеребец отказывается сделать ещё один шаг вперед. Я оглядываюсь на солдатов Мэв. Они тоже пятятся назад. Я никогда не думала о том, насколько мощно энергия, влияющая на каждую Молодую Элиту, может в конечном итоге воздействовать на людей, но сейчас, я вижу это на их лицах. У некоторых на лицах блестят капли холодного пота, в то время, как другие выглядят бледно и слабо. Они прошли настолько далеко, насколько это возможно. Если они ступять в эту пещеру вместе с нами, они умрут.
Мэв отталкивает свою лошадь и кивает одному из своих стражников.
— Заберите их обратно с собой, — говорит она.
Стражник мнется. Остальные за ним тоже двигаются.
— Вы останетесь в замороженной пустоши, Ваше Величество, — отвечает он, глядя вокруг нас. — Вы. вы, королева Бельдайна. Как вы вернетесь назад?
Мэв смотрит на него суровым взглядом.
— Мы найдем путь, — говорит она. — Если вы присоединитесь к нам, вам не выжить. Это не просьба. Это приказ.
Даже тогда, стражник задерживается немного дольше. Я понимаю, что всматриваюсь в тоске и зависти, горечи и скорби. Преданны ли мне так хотя бы некоторые стражники в Кенетре? Последовали ли бы они за мной, если бы я не использовала их страх против них?
Наконец, он кивает и склоняет голову.
— Да, Ваше Величество.
Он кладет одну руку на грудь, затем приклоняет колени на снегу перед ней.
— Мы будем ждать вас в низинах горных путей. Мы не уйдем, пока не увидим вашего возвращения. Не просите нас полностью покинуть вас,
Ваше Величество.
Мэв кивает. Ее хладнокровное самообладание рушится, я впервые вижу её, теряющей свою суровость. Она вдруг кажется очень молодой.
— Очень хорошо, — отвечает она.
Солдат стоит и выкрикивает приказы войску. Они отдают честь своей королеве, прежде чем повернуть лошадей, отправляясь обратно по пути, которым мы пришли. Я стою в тишине, наблюдая за их уходом.
Приветствовали ли меня с честью когда-либо мои солдаты?
Когда стук копыт превращается в глухой рокот, Мэв возвращается, чтобы присоединиться к нам у входа в пещеру. Не важно, как сильно я пытаюсь всмотреться в неё, я вижу лишь черноту, будто по ту сторону лишь небытие, и мы пропадём в нём, если войдем. Рафаэль стоит на краю и закрывает глаза. Он делает глубокий вдох, затем вздрагивает. Ему не нужно пороизносить вслух, чтобы я поняла то, что он собирается сказать. Я чувствую притяжение. Мы все чувствуем его.