Полуночная звезда

Лу Мари

Так почему мне грустно? Я протягиваю руку и чувствую слёзы на своем лице. Почему меня волнует то, что с ним случилось? Я держала его у себя в плену, ненавидела его и пытала. Я должна быть взволнованна этим моментом, ожидая увидеть его кровь, бегущую по снегу, пустые, безжизненные глаза.

Терен мёртв, и я не знаю, почему я плачу по нему.

Я тоже убивала и уничтожала. Я причиняла боль. Возможно, мы всегда были похожи, как он и говорил мне. И теперь, когда он ушел, я чувствую внезапную усталость, освобождение от горя. Его смерть знаменует собой конец длинной главы

в моей жизни.

Он будет в Преисподней. Он будет нас ждать.

Монстры между деревьев до сих пор приближаются. Мэв и Магиано бегут к свету. Я следую за ними в ошеломнении, мир по-прежнему беззвучен вокруг меня, снег размыт. С существами за нашими спинами, быстро догоняющими нас, и ослепительно-белым свечением перед нами, я отрываю свой взгляд от света, делая глубокий вздох. и вхожу в него одновременно с остальными.

Глава 27

Аделина Амутеру

МЕДИНА. Я прибыла? Это, действительно, океан Преисподней? ФОРМЕДИТЕ. Говорят, дитя моё, ты стоишь на пороге смерти.

МЕДИНА. О богиня! Ангел Страха! Я не могу спокойно на тебя смотреть.

— Восемь Князей, Тристан Кирсли.

* * *

Энергия переполняет меня. Она заполняет каждую клеточку моего разума и тела, потоки энергии каждого бога — Страх, Ярость, Достаток и Смерть, Сочувствие и Красота, Любовь и Мудрость, Время, Радость, Война и Жадность. Я чувствую все и сразу. Она сжигает мои внутренности своей абсолютной мощью, и, на мгновение мне кажется, что я не смогу выдержать. Я хочу кричать. Где остальные? Я больше не слышу крики Магиано и Рафаэля. Я больше не чувствую ничего, кроме света и энергии.

Я пытаюсь открыть глаза, и в этот момент, я вижу небеса за пределами неба и глубину воды под смертным океаном.

Постепенно свет начинает исчезать. Воздух опять становится холодным, но он отличается от ветра в Тёмной Ночи. Он холодный, зарывающийся глубоко в мои кости, я чувствую окоченение, которое распологается у моего сердца и укутывает его в кокон льда. Неуверенно, я открываю глаза. Мир вокруг меня туманен и сер. Я узнаю этот серый цвет. Это Подземный Мир.

Под ногами я чувствую ощущение холодной воды. С одной стороны меня — Магиано. С другой стороны — Рафаэль, затем Мэв и Люцента.

Мы пересекли границы миров. Мы перешли в мир богов.

И хоть под нами маячит океан Преисподней, мы не погружаемся в воду. Вместо этого, мы стоим на поверхности, будто мы невесомы. Когда я смотрю вниз на воду, я замечаю, что поверхность воды не нарушается ни одной рябью. Вокруг зеркало бессмертного серого неба, царство между небесами и землей, пространство, где ты ни здесь, ни там; вода тёмная, почти чёрная, но полностью прозрачная. Глубоко внизу скользят силуэты огромных существ, которые я видела бесчисленное количество раз в своих кошмарах Подземного Мира. Вот только теперь мы прямо здесь.

Аделина.

Вокруг нас шепот, звучащий глубоко в моем сердце. Это голос, который я хорошо знаю. Я смотрю на всех остальных. Там,

на некотором расстоянии, бледная фигура с длинными чёрными волосами, идущая на поверхности океана к нам. Когда она приближается, я не могу и двинуться. Остальные остаются замершими на месте. В моей груди селится холод.

Аделина. Потом она шепчет имена остальных. Вы не принадлежите этому месту. Вы из мира живых.

Формедите. Ангел Страха. Она пришла к нам без зова.

Её волосы простираются через весь океан, растягиваясь до горизонта так, что море позади неё становится ничем иным, как поле тёмных прядей. Она имеет тело ребенка, но исхудалое. Её лицо вытянулось, будто её кожа сильно затянута вокруг лица, и она белее, чем мрамор. Внезапно я вспоминаю первый раз, когда увидела её в своих снах, тем же вечером, после того, как Рафаэль испытал меня в обществе Кинжала.

Я преклоняюсь, когда она приближается к нам и другие делают то же самое. Рафаэль первый обращается к ней, не поднимая глаз с воды.

— Святая Формедите, — говорит он. — Стражница врат Подземного Мира.

Мы бормочем наши приветствия ей.

Под слоем её кожи, она, кажется, улыбалась ему. Вернитесь в смертный мир.

— Мы здесь, чтобы спасти тех, что похожи на нас, — отвечает Рафаэль. Он должен боятся её, как и все мы, но его голос остается уверенным и благородным, неослабевающим. — Мы здесь, чтобы спасти смертный мир.

Улыбка Формедите исчезает. Она наклоняется к нам. Страх возрастает во мне, и моя сила растёт вместе с ним, возбуждаясь во мне. Сначала она смотрит на Рафаэля, а затем поворачивается к Мэв. Что-то в Мэв заинтересовывает её. Она приближается к королеве Бельдайна, затем наклоняет голову в жесте, которое может быть вызвано только любопытством. У тебя есть сила, малютка. Ты вытаскивала души из царства моей матери и возвращала их к жизни.

Мэв склоняет голову ниже. Я вижу, что её рука заметно дрожит на рукояти меча.

— Прости меня, Святая Формедите, — говорит она. — Мне дали силу, которая была у богов.

Я была той, кто дал её, отвечает Форметиде. Я знаю, что с тех пор вы узнали, что существуют последствия использования божественных сил.

— Пожалуйста, позволь нам войти, — говорит Мэв. — Мы должны исправить то, что сделали.

Но Форметиде всё ждет. Она смотрит на Люценту, затем на Рафаэля. Дети богов, говорит она, когда движется. А потом она смотрит на меня.

Страх шипит в моей груди. Формедите делает ещё один шаг вперёд, пока её фигура не нависает надо мной, бросая мягкие тени на океан. Она тянется вниз, протягивая одну костлявую руку, и проводит ей нежно по моей щеке.

Я не могу остановить свою силу, иллюзия тьмы выплескивается во все стороны: призрачные руки и красные глаза, видения дождливых ночей и дикие глаза лошадей, горящие корабли и длинные дворцовые коридоры. Я отшатываюсь назад, отрываясь от её прикосновения.

Дитя мое, говорит Формедите. Её странная, невыразительная улыбка возвращается. Ты мое дитя.