Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
Шрифт:
— Врач сказал, что тебе нужен свежий воздух. Он сказал, что здесь слишком душно. — Она дотронулась до его руки, которую он резко отдернул.
И тут он увидел в ее руке рецепт.
— Это что такое? — Он выхватил листок из ее пальцев. — Где ты это взяла? Я не болен, но он дает тебе рецепт на лекарство для меня. Со мной все в порядке, но пока я беспомощно лежу тут, он говорит тебе, что мне осталось жить каких-нибудь двадцать минут. — Он поджал губы, словно старая ханжа. — Не отрицай, Этель. Будь добра, не отрицай. Я почувствовал, что вы сговорились в тот самый момент,
Этель закрыла глаза, борясь с охватившей ее слабостью. Потом глубоко вдохнула и сказала:
— Это рецепт на витамины, Уолтер. Для меня.
Бедекера словно гром поразил.
— Витамины? Для тебя, — Он повернулся к стене и кивнул своей старой знакомой. — Я тут лежу, и жизнь уходит из меня, а этот шарлатан выписывает лекарства моей жене. Видишь? Я умираю, а она собирается глотать витамины!
Он зашелся в приступе кашля. Этель попыталась похлопать его по спине, но он отбросил ее руку. Спустя мгновение он повернулся на спину, всем своим видом демонстрируя слабость, покачал головой и закрыл глаза.
— Не обращай внимания, Этель. Иди, куда тебе надо. Дай мне умереть спокойно.
— Хорошо, Уолтер, — мягко согласилась Этель.
— Что! — завопил Бедекер.
На этот раз глаза прикрыла Этель.
— Я хочу сказать, — прошептала она, — что я оставлю тебя в покое, Уолтер, чтобы ты мог немного сoснуть.
Какое-то мгновение он неподвижно лежал, потом вдруг вскочил и уселся на краю кровати.
— Я не могу спать! — визгливо закричал он. — Почему вообще человек должен умирать? Я тебя спрашиваю. Почему человек должен умирать? — Он вскочил на ноги и подошел к окну, выискивая хоть малейшую Щель, через которую мог проникнуть воздух. — Мир существует миллионы миллионов лет, а сколько живет человек? — Он чуть раздвинул большой и указательный пальцы. Вот столько! Чуть-чуть. Под микроскопом не увидишь. Почему человек не может жить пятьсот лет? Или тысячу лет? Почему он должен умирать чуть ли не в ту самую минуту, когда появляется на свет?
— Я не знаю, милый.
— Само собой. Ладно, иди, куда собиралась, Этель.
— Да, милый. — И она вышла в гостиную с чувством огромного облегчения, которое испытывала всякий раз, когда избавлялась от присутствия Уолтера Бедекера. Сегодняшний день был одним из тяжелейших. Утром он четырежды требовал вызвать врача, затем заставил Этель позвонить в больницу и справиться о наличии у них кислородной палатки. Сразу после ленча он настоял на том, чтобы она вызвала водопроводчика для проверки радиаторов центрального отопления. Водопроводчик прибыл, и Уолтер немедленно дал по нему залп из всех орудий левого борта кровати, ибо тот стучал по трубам и прямо в комнате спускал горячую воду.
— Так вы хотите, чтобы было потеплее, мистер Бедекер? — с ликованием в голосе осведомился водопроводчик. — Минут через двадцать температура перевалит за сто градусов. Будет вам тепло!
Разъяренный стуком водопроводчика по трубам, Бедекер закричал:
— Обезьяна! Вон отсюда! Если уж мне суждено умереть, то по крайней мере я хочу умереть в комфорте и покое. Убирайся вон!
Раздражение, которые вызывали у водопроводчика
— Что ж, раз вы собрались помирать, Бедекер, — сказал он, — и вы попадете туда, куда попадете… к тому времени как повысится температура, вы вряд ли ощутите разницу!
Теперь Этель чувствовала результаты обещания водопроводчика.
В комнате было душно сверх всякой меры. Она открыла окно гостиной, и прохладный свежий воздух коснулся ее разгоряченного усталого тела. Через дверь спальни до нее доносился продолжавшийся монолог Бедекера.
— Это преступление, что человек живет такой короткий промежуток времени. Просто преступление.
Этель вышла в крохотную кухоньку, плотно прикрыла дверь и сделала себе чашечку кофе.
Уолтер Бедекер сидел в постели, разглядывая свое отражение в зеркале над туалетным столиком.
— Преступление, — повторил он. — Мне не дано! Мне не дано прожить устраивающее меня число лет. Двести, триста. — Он глубоко вздохнул и покачал головой.
Глубокий, звучный, слегка насмешливый голос произнес:
— Почему не пятьсот и не шестьсот?
Бедекер согласно кивнул.
— Почему бы и нет? Или тысячу. Ну какое нелепое сравнение: жалкая горстка лет — и вечность в гробу под землей, В темноте и холоде!
— Не забудьте и про червей, — отозвался голос.
— Конечно, — согласился Бедекер. И тут глаза его расширились, ибо неожиданно в стоящем у кровати кресле довольно быстро материализовался крупный полный человек в темном костюме. Бедекер сглотнул, протер, глаза и уставился на него.
Джентльмен улыбнулся и кивнул головой.
— Я подписываюсь подо всеми вашими словами, мистер Бедекер, — сказал он. — Я полностью с ними согласен.
Бедекер, не сводя с него взгляда, сказал:
— Я в восторге. Но кто вы такой?
— Мое имя Кадваладер, — ответил джентльмен. — По крайней мере, в этом месяце я пользуюсь им. Оно оставляет приятное ощущение на языке.
Бедекер исподтишка оглядел комнату, задержав взгляд на двери и окне, потом быстро глянул под кровать. Потом на толстяка.
— Как вы попали сюда?
— О, я отсюда никогда и не уходил, — ответил Кадваладер. — Я был здесь в течение некоторого времени. — Он слегка подался вперед, как это делает обычно человек, собирающийся начать деловой разговор. — Буду краток, мистер Бедекер, — сказал он. — Вы выглядите как человек., с которым можно заключить сделку. Я буду рад сделать вам предложение. Каждый из нас имеет нечто, нужное другому. Это кажется мне довольно прочной основой для сделки.
Голос Бедекера был холоден.
— Вот как? И что же такое вы имеете, то может заинтересовать меня?
Толстяк улыбнулся, зажег сигарету и удобно откинулся в кресле.
— О, много всякой всячины, мистер Бедекер, — сказал он. — Вы будете удивлены. Много всяких вещиц. Разнообразных и достойных восхищения.
Бедекер внимательно поглядел на него. Странное лицо, подумал он. Полное, йо не лишенное приятности. Прекрасные белые зубы, хотя в глазах какой-то легкий блеск. Бедекер задумчиво поскреб подбородок.