Полуночный Дождь
Шрифт:
— У меня не так много времени. Нам сегодня мебель привозят.
— Барри сказал, что ты нашла письмо в электронной почте.
— Да, но я не за этим пришла.
— Мне нужно это сказать, Микки. Я пыталась это сделать, как только познакомилась с тобой.
— Я больше на тебя не злюсь. Я не знаю, что именно происходило в тот момент в твоей жизни. Не могу судить тебя за то, что сама никогда не переживала. Я все еще не простила тебя за то, что ты знала обо мне, но со временем это придет. Не хочу заполнять свое сердце сожалениями.
— Сожалениями?
—
— Ничего не понимаю, ты должна сердиться. А теперь ты благодаришь меня?
— Это глупо. Мама всегда говорила мне, что у всего есть какая-то цель и причина. Если бы ты рассказала Барри о том письме, возможно, я бы выросла с Дженни как со своей сестрой.
На лице Сары было написано замешательство.
— Да? — спросила она, ожидая, что я продолжу. Она все еще не поняла. Тьфу ты.
— Сара... Ты серьезно? Мне надо все тебе разжевать? Я на сто процентов уверена, что не стала бы спать с Блейком, зная об этом заранее. Всё это часть цели и плана. Разве ты не понимаешь?
— Я пытаюсь, Микки, правда. Я не ожидала, что ты будешь такой понимающей. Ты должна была бы обозлиться на меня. Я это заслужила.
— Ты этого не заслуживаешь. Если ты считаешь, что это карма, то она работает совсем по-другому. Она не вымещает твои ошибки на ком-то другом. Ничто не предопределено для тебя, Барри или Блейка. Дело не в тебе. И ни в ком из вас.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Забудь. Не знаю, как объяснить всё это, чтобы было понятно. В моей голове это все имеет смысл.
— Как и в твоем сердце, — произнес Барри в дверях. — Она говорит о Пи. Все мы потратили так много времени, скорбя о произошедшем, что практически перестали жить. Мы встретили Микки и Пи не случайно. Вот о чем она говорит.
— Да, — прошептала я, — но подождите, я не за этим пришла, — продолжила я, возвращаясь к цели своего визита.
Меня действительно всё устраивало. Возможно, мне нужно было какое-то время, чтобы переварить то, о чем я не дала себе времени подумать, но я не возражала. Одна тихая ночь и ручка помогут в этом позже. В глубине души я знала, что Сара скрывала эту информацию от Барри не из чувства мести. Я также понимала, что моя мама, влюбилась в ее мужа не ради крестового похода против Сары. Иногда вещи распадаются, чтобы собраться вместе. И я действительно в это верила.
— Мне нужно узнать, что случилось с Дженни, где у нее обнаружили рак, и как всё случилось.
— Зачем?
— Мне просто нужно знать. Чуть позже всё объясню.
— Будешь кофе? — спросила Сара, наливая кружку для Барри.
— Конечно.
Барри выдвинул для меня стул, и я села. Он первым начал разговор.
— Я думал, что мой мир рушится. Она была такой молодой, впереди целая жизнь. Я никогда не думал, что она проиграет. Дженни была бойцом, и когда ей стало лучше, и она вернулась в школу и стала делать всё то, что делала с Блейком, я изменился. Мы все изменились. Мы стали больше ценить друг друга, перестали всё принимать как должное, и стали любить друг друга сильнее.
—
Сара улыбнулась.
— Клянусь, они были там все время, пока мы находились в этом комплексе, — сообщила она.
— Но взгляни на это. Посмотри на всю эту пыль. Блейк сказал, что рак у Дженни начался в печени. Это правда?
— Поначалу врачи так считали, но после большего количество анализов, они решили, что все началось с легких. А что? — поинтересовалась Сара.
— У моей мамы рак тоже начался в легких, а затем распространился дальше. Не думаю, что это совпадение. Я считаю, что они подверглись воздействию какого-то вещества, — я показала им еще несколько фотографий, на одной из которых фортепиано было чистым, а на другой — полностью покрыто пылью. Они дышали ядовитыми пылевыми клещами и даже не подозревали об этом.
— Ладно, в этом есть смысл, но прошли годы. Я к тому, что, какое это сейчас имеет значение? Я точно знаю, что в настоящее время в воздухе вокруг того отеля нет ни асбеста, ни формальдегида, — заверил меня Барри.
— Нет, нет, я знаю. Мне просто нужно было удостовериться. Разве вы не понимаете? Наши с Пи судьбы не определены, это не облако генетических дефектов, которое по жизни будет висеть над нашими головами.
— Хорошо? — задал вопрос Барри.
— О, боже. Наверное, я не слишком хорошо всё продумала. Это намного сложнее, чем я полагала. У меня опухоль. Я нащупала ее за день до нашего отъезда из Нью-Йорка.
— Где? — спросила Сара.
— Здесь, — мои пальцы коснулись внешней стороны груди.
— Ты ведь ее проверила? — напряженно спросила Сара.
— Нет. Я боялась. Я знала свою судьбу и не хотела, чтобы Блейк пережил всё заново. Я собиралась уехать, потому что тоже не хотела через это проходить. Я знаю, что пережила моя мама, знаю, как много боли приносит рак, но то, что я недавно узнала, всё меняет. Я больше не хочу уезжать. Что если всё не так страшно? Что если это можно вылечить, а я слишком долго ждала?
Сара стояла, не веря своим ушам.
— Боже милостивый! Позвони Грейс. Мы едем к доктору.
— Что? Нет, подожди. Я поеду, но не сегодня. Нам сегодня мебель привезут.
— Я иду одеваться. Я сама позвоню Грейс. Ее двоюродная сестра Сью — гинеколог. Не дай ей уйти, — приказала Сара, сжав плечо Барри.
— У Грейс родственники по всему Нэшвиллу? — поинтересовалась я. — Сара, ну правда. Я абсолютно серьезно. Я сегодня не могу, но ты можешь записать меня на прием. Я пойду. Обещаю.
— Ты поедешь сегодня. Блейк сам справится с мебелью.
— Но я хочу быть там. Хочу быть с ними.
— А я хочу, чтобы ты была с ними и завтра. Не спорь со мной.
— Сара... Я. Уф. Позволь мне улизнуть, — попросила я Барри.
— Ни за что. Ты не сдвинешься с этого стула до тех пор, пока моя жена не вернется. Может ты и умна для своего возраста, но я знаю Сару. Сиди и не двигайся.
Отлично. План провалился. Клянусь, Грейс подъехала еще до того, как Сара спустилась вниз.