Полуночный ковбой (др. перевод)

Херлихай Джеймс Лео

Крыс промолчал.

— Оглох, что ли?

Крыс посмотрел на Джо, потом, задумавшись, пощелкал себе пальцами по зубам.

— Ты чего? — спросил Джо.

— Интересно…

— Что интересно?

— Как ты ухитрился засунуть трубку? Зубы же мешают.

Джо вскипел:

— Да у него уже зубов не было!

— Ты их вышиб, что ли?

У Джо даже дух перехватило от возмущения.

— Вот тупой! Ведь говорил — у него вставная челюсть!

Разговор прекратился.

Через час Крыс вспотел и сбросил одеяло. Джо снова его накинул, полагая,

что Крыс раскрылся во сне. Однако тот не спал и тут же спросил:

— Знаешь, о чем я думаю?

— Ты бы закутался получше, — посоветовал Джо.

— Я все думаю, что во Флориде ты меня все-таки по имени зови. Там ведь мы совсем по-другому жить будем, не то что в Нью-Йорке. Вот представь себе: бегает парень по пляжу, загорелый, как черт, и только собирается искупаться, а тут его окликают: «Эй, Крыс!» Как, хорошо? По-моему, паршиво. И мне это даром не надо. Я — Рико. Так-то вот… Ох, зажарился я в этом одеяле, как поросенок в духовке, пот прямо ручьями льет.

— Сам вижу, — отозвался Джо. — Ну, сними одеяло. И рубашку сними, открой окно пошире, высунись. Воспаление легких по первому разряду обеспечено.

— С чего ты взял, что я хочу снять одеяло? Я сказал только, что вспотел. Джо, так мы договорились? Заметано? Всем новым знакомым скажем, что меня зовут Рико.

Джо кивнул и прикрыл глаза, стараясь заснуть. Но сны пришли какие-то мерзкие. Джо даже не мог сказать, спит он или грезит наяву. В нахлынувших видениях отразилась вся грязь и скверна его жизни.

Он снова и снова переживал дикую картину минувшего вечера, и всякий раз, когда лампа останавливалась буквально в миллиметре от головы Локки, Джо в ужасе раскрывал глаза, озирался вокруг, но быстро успокаивался, увидев, что едет в автобусе и что Крыс рядом.

А потом ему пригрезился старый дружок Салли — Вудси Найлз, только почему-то покойником. Действие происходило прямо в автобусе и было до жути реальным. Покойник колобродил вовсю: сначала он уселся на место шофера и повел автобус по крутой дороге, а пассажиры визжали: «На помощь! Спасите! Труп за рулем!» Эту картину сменяла другая, не менее жуткая: автобус приехал в Майами, пассажиры забрали багаж и вышли. Все, кроме одного. Шофер решил, что тот, по-видимому, спит, прошел к нему и стал расталкивать, но вдруг отшатнулся:

— Эх, мать твою, да я, оказывается, покойника потеребил!

И тут Джо понял, что шофер — это он сам, а покойник — его старый друг Вудси. Он обнял труп и затянул песню погонщиков скота. Пел он мягко и протяжно, не то как колыбельную, не то как заупокойную молитву.

От всех этих ужасов Джо окончательно пробудился и стал проверять, а не помер ли часом и Крыс. Он даже поднес ладонь к его носу, чтобы почувствовать дыхание друга. Тут Крыс проснулся.

— Какого хрена? — выругался он, недоуменно глядя на Джо.

Тот лишь рассмеялся.

В половине четвертого утра автобус сделал первую остановку где-то в Мэриленде. Многие пассажиры спали. Крыс решил остаться в автобусе, а Джо вышел и принес кофе в картонных стаканчиках. Оба курили и попивали кофе.

—

Слушай, Джо, тут какое дело… Когда ты выходил, я попытался встать и… — Крыс вобрал голову в плечи, нахохлился и мрачно закончил: — И не смог.

Джо не перебивал.

— Я серьезно. Не смог встать, понимаешь, не смог и все тут. Я старался, здорово старался, но встать не смог.

Джо кивнул.

— Что же теперь делать? — спросил Крыс.

— Ну, приедем в Майами, пойдем прямиком к доктору.

Крыс покачал головой и скорчил гримасу:

— Ха-ха. Они ни черта в этом не смыслят, пощупают, постукают, потом пожмут плечами, цапнут десятку, а толку чуть.

— А солнце? — возразил Джо. — Мы же завтра на солнышке будем греться. Что, забыл?

— Так что у этих жуликов-докторов есть масса способов вымогать деньги у нашего брата, — продолжал Крыс. — А с чего ты про солнце вспомнил? Думаешь, поможет?

— Ну, конечно!

Крыс помолчал, потом сказал:

— А если нет?

— Тогда достанем тебе… ну, как это называется…

— Костыль, что ли? — спросил Крыс.

— Как скажешь, — Джо кинул быстрый взгляд на приятеля. — Захочешь, будет и костыль.

— А если не захочу, тогда что?

Джо раскрыл было рот, чтобы ответить, но понял, что сказать-то ему нечего.

Он хотел заговорить еще несколько раз и наконец решился:

— А знаешь, Крыс… то есть Рико. Я решил — как приедем в Майами, я пойду устроюсь на работу.

Это вырвалось как-то неожиданно для самого Джо. Секунду назад он об этом и не думал, так что то, что он сказал, было для него новостью не меньше, чем для Крыса. Автобус тронулся, и Джо продолжал:

— Да, работать надо, потому что котяры из меня не получилось, бродяжить я тоже, видать, не выучусь. Так что я вообще никто. Вот и пойду на работу, подметать буду, тарелки мыть или еще чего. Нам ведь там надо не просто жить, а хорошо жить, верно? Ну а без работы ничего хорошего не выйдет. Ты что, серьезно думаешь, что во Флориде живешь-поживаешь, да кокосовые орешки щелкаешь? Бьюсь об заклад, там такое же дерьмо, как и везде. И, скажу по-честному, мне на пляже спать не улыбается. Мне и ванную нужно, и чтоб там на полочке одеколон и зубная паста. И смену обуви, хоть одну! Мне на эти сапоги, черт бы их взял, смотреть уже тошно! Надоели! Приедем — в океан их зашвырну! Ты посмотри на меня! Я же весь в рванье! А куплю себе все новое, даже если придется в каком-нибудь задрипанном кафе мушиное дерьмо из солонок выковыривать.

Крыс очень серьезно посмотрел на Джо. Потом часто-часто закивал.

Джо положил ладонь ему на колено, но смотрел мимо, на темный пейзаж, проносящийся за окном.

— А главное — если я пойду работать, то смогу и о тебе позаботиться. Не все же о себе думать, верно?

Крыс молчал. Автобус миновал мост, и снова за окном замелькали деревья, облитые лунным светом. Наконец Крыс отозвался:

— Верно.

Стараясь не смотреть друг на друга, они поудобней улеглись на подушках и закрыли глаза. Каждый думал о своем.