Полуночный Прилив
Шрифт:
«Госпожа Оплота. Госпожи. Их две, и духи считают, что я одна из них. Ложь, ошибка.
Что за Оплот?»
— Вы были молодой, — неожиданно произнес смотревший на огонь Бурак, — когда мы повстречались в первый раз.
— А вы, Бурак, были счастливым. И где все это?
— Счастье. Теперь это привычная маска. Да, я часто ношу ее. Радуюсь, шпионя и раз за разом предавая, обманывая. Радуюсь, снова и снова видя кровь на своих руках.
— О чем вы?
— Мои долги.
— А на самом деле?
— Я оттуда, где гибнут мечты. Я разрушенное здание, по которому ковыляет, спотыкаясь, самоуважение. Ты стоишь, слишком испуганный, чтобы убежать, и видишь, как твои собственные руки пачкают мечты, марают подлинный твой лик за прилипшей личиной. Говорить правду нелегко, и слова не освобождают.
Она подумала. Нахмурилась. — Вас шантажировали. — Он не возразил. Серен продолжала: — Так вы Должник?
— Долги начинаются с малого. Едва заметного. Временного. В качестве возмещения тебя просят нечто сделать. Что-то мерзкое, предательское. И тут они получают тебя всего. Ты снова должен, ты на крючке тайны, хочешь, чтобы твои преступления не разоблачались, а преступлений ты совершаешь все больше и больше. Так бывает, если ты наделен совестью. — Бурак вздохнул и добавил: — Не завидую тем, у кого нет совести.
— Разве нельзя вырваться?
Купец не отрывал глаз от языков огня. — Конечно, можно, — легко признал он.
Этот тон, столь не совпадающий со смыслом слов, испугал Серен. — Бурак, вы можете сделать себя… бесполезным.
— Да, это возможно. Я усердно добиваюсь именно этого. — Он встал. — Пора спать. А завтра вниз, к реке, где мы сможем омочить сбитые ноги в холодной водице. На всем пути до Трейта.
Серен заснула не сразу. Слишком утомленная, чтобы думать, слишком отупевшая, чтобы бояться.
В сумерках следующего дня странники добрались до Причала Крейга, чьи обветшалые здания были окружены палатками военных. Повсюду солдаты; к пристани пришвартована большая, искусно украшенная барка с развевающимся королевским флагом. Прямо под флагом виднелось копье со шлемом, знак Цеды.
— Здесь отряд боевых магов, — сказал Бурак. Они шагали к лагерю, чтобы пройти через него к гостинице и причалам.
Серен кивнула: — А солдаты — их эскорт. Вроде бы боев еще не было.
Купец пожал плечами. — Может, на море. Думаю, война начата.
Серен схватила Бурака за руку. — Смотрите. Те трое.
Купец хмыкнул.
Те, на кого она указала, вынырнули из-за ряда палаток. Солдаты держались от них на почтительном расстоянии. Трое магов вышли и встали между лагерем и путниками.
— Та, в синем… узнаете, аквитор?
Она кивнула: — Некил Бара, главная волшебница Трейта, по силе почти не уступает самому Цеде. Слева, мужчина в черных мехах — это Арахафан, командир магов батальона Холодной Глины. Третьего не знаю.
— Энедиктал, — отозвался Бурак. — Коллега Арахафана, батальон Змеиных Поясов. Перед нами трое самых
Серен направилась к троице.
— Аквитор! Стойте!
Не обращая внимания на Бурака, Серен сняла с плеча тюк, опустила на землю. Маги заметили ее. Некил Бара насмешливо приподняла бровь: — Аквитор Серен Педак. Воистину над вами посмеялся Странник.
— Вы готовите атаку. Не делайте этого.
— Нам ваши приказы не нужны, — пробурчал Энедиктал.
— Вы же хотите ударить по селениям?
— Только по ближайшим к границе, — сказала Некил Бара. — Достаточно далеко, чтобы без помех произвести полное открытие. Они же за горами. А если Странник поможет, там окажутся и армии Эдур.
— Мы сотрем наглых ублюдков, — сказал Энедиктал. — Прекратим дурацкую войну еще до начала.
— Там дети…
— Плохо. Для них.
Без дальнейших разглагольствований маги заняли позиции в двадцати шагах друг от друга. Обратились лицами к склону холма и далеким горам за ним.
— Нет! — закричала Серен.
Ее окружили солдаты — их лица под ободками шлемов были мрачны. Один сказал: — Или так, женщина, или на поле битвы, где умрут многие. Не двигайся. Не говори ничего.
Бурак встал рядом. — Не вмешивайтесь, аквитор.
Серен воззрилась на него: — Вы не подумали, что он ответит? Он отразит атаку, Бурак. Вы же знаете: он может.
— У него может не хватить времени, — ответил купец. — Может, родное село он защитит, а вот другие?
Ее внимание привлекла вспышка света. Серен обернулась и обнаружила, что рядом осталась лишь Некил Бара. Фигура Бенедиктала виднелась в двухстах шагах. Обернувшись, она смогла найти и Арахафана, стоявшего в двухстах шагах по другую сторону от Бары. Новые вспышки; маги исчезли и появились уже в четырехстах шагах.
— Они расширяют поле, — заметил Бурак. — Ритуал будет большой.
Солдат отозвался: — Сегодня работает и сам Цеда. Через этих троих и прочих магов, расположившихся в лиге отсюда. Скоро от четырех сел останутся угли.
— Ошибка, — ответила Серен.
Между застывших волшебников формировалось нечто: синие и зеленые лучи, спутанные молнии связали магов, словно таинственной веревкой. Сияние росло, как пенный прибой, начинавший потрескивать, выбрасывая искры и извивающиеся в воздухе щупальца.
Звук перешел в шипящий рев. Свет ослеплял, щупальца молотили по краям тускло светящегося пенного купола. Скрученные «веревки» бились и дергались между неподвижными магами, давали ответвления к невидимым за холмами участникам ритуала.
Она видела, как копится сила. Бешеное бурление, щупальца, хлещущие воздух, будто отростки сорванной волнами морской анемоны.
Натянувшаяся цепь порвалась, и гул освобождения сотряс землю под ногами Серен. Маги зашатались, когда волна ринулась в небо, превращая ночь в день. Гребень ее сверкал зеленым, несущаяся вслед масса отливала охрой, стряхивала клочья пены.