Полуночный прилив
Шрифт:
Впервые Серена встретила его восемь лет тому назад, в лесу, на расстоянии дневного перехода от Высокой крепости. Тогда он был похож на зверя, питающегося падалью. Серена вернула его в прежнее состояние, но не до конца.
«И все это на самом деле было отнюдь не таким благородным, как мне казалось вначале. Хотя, кто знает, возможно, все пошло бы совсем по-иному, не сделай я Халла орудием для достижения своих корыстных целей».
Серена Педак никогда не отличалась наивностью. Что толку теперь сожалеть о содеянном? Да, в тогдашнем ее поведении не было ни капли благородства, но прошлое не переиграешь.
– Бурук Бледный знает все, что мне необходимо, – нарушил молчание Беддикт.
– Возможно.
– И он расскажет мне это.
«Только если ты найдешь способ хитростью выведать у него, – подумала Серена. – Добровольно он тебе ничего не сообщит». А вслух сказала:
– Пойми, Халл: при всех тайных предписаниях Бурук в этой игре лишь мелкая сошка. Ну кто он такой? Владелец торгового дома в пограничном Трейте. Имеет опыт общения с хиротами и арапаями.
«А благодаря мне у него есть законное право доступа в земли тисте эдур», – мысленно добавила она.
– Ханнан Мосаг наверняка пошлет своих воинов в погоню за летерийскими кораблями, – промолвил Халл Беддикт. – Похоже, убытки этих торговых домов королеве даже на руку.
– Я полагаю, она заранее предвидела потери.
В человеке, сидевшем рядом с Сереной, не осталось ни капли прежней наивности. Но он слишком давно покинул мир хитроумных и опасных интриг, составлявших основу жизни летерийцев. Эти интриги почти всегда разворачивались в нескольких плоскостях сразу, переплетаясь между собой множеством едва заметных нитей. Серена чувствовала, с каким трудом Халл Беддикт пытается сейчас вникнуть в замыслы королевского двора.
– Я начинаю понимать, куда клонит королева, – помолчав, объявил он.
В его голосе было столько нескрываемого отчаяния, что женщина не выдержала и отвернулась.
– Наше извечное проклятие: постоянно смотреть только вперед, – продолжил ее собеседник. – Ну почему мы всегда смотрим лишь туда? Как будто дорога впереди чем-то отличается от дороги у нас за спиной.
«Полезное замечание. Пожалуй, стоит вспоминать эти слова каждый раз, когда я оглядываюсь назад. А еще лучше – вообще перестать оглядываться».
– Пять каменных крыльев – и перед тобой будут лебезить и пресмыкаться, – проворчал лежавший в постели Техол Беддикт. – Тебе это никогда не казалось странным? Естественно, у каждого бога должен быть трон, но разве отсюда следует, что каждый трон, возведенный для бога, уже непременно занят? А если нет, то с какой стати здравомыслящий человек станет поклоняться пустому престолу?
Багг, сидевший на колченогой табуретке, оторвался от вязания. Он придирчиво оглядывал рубаху из грубой шерсти, над которой трудился.
Техол скользнул по слуге глазами:
– Я твердо убежден: моя левая рука имеет почти такую же длину, как и правая. Возможно, они совершенно одинаковы. А что выходит у тебя с рукавами? Увы, мой друг, у тебя нет способностей ни к какому ремеслу. Вероятно, за это я так тебя и люблю, Багг.
– Ровно вдвое меньше, чем себя самого, – заметил старик и вновь принялся за вязание.
– Здесь я не вижу смысла спорить, ибо так оно
Техол вздохнул и принялся шевелить пальцами ног, прикрытых ветхим одеялом. Ветер постепенно крепчал: приятно прохладный и лишь слегка пропитанный «ароматами» Вонючих отмелей южного берега. Кровать и табуретка были единственной мебелью на крыше дома Техола. Мирясь с духотой, Багг спал внизу, а сюда поднимался, лишь когда ему для работы требовалось больше света. Молодой человек постоянно твердил себе и слуге, что нужно беречь ламповое масло. Оно теперь неимоверно подорожало, поскольку китов становится все меньше.
Техол потянулся к замызганному подносу, на котором лежало с полдюжины сушеных фиг.
– Снова фиги. Значит, мне опять придется совершать унизительное путешествие в общие отхожие места.
Тем не менее он взял один из плодов и стал равнодушно жевать его, попутно глядя на фигурки ремесленников, которые трудились на громадном куполе Дворца Вечности – новой королевской резиденции. Дворец этот находился в самом центре Летераса. По чистой случайности никакие строения не загораживали его от глаз Техола, а окрестные башни и мосты Третьего яруса служили удачным обрамлением монаршему тщеславию.
– И впрямь Дворец Вечности. Вечно недостроенный.
Возведение купола оказалось для королевских зодчих столь непосильной задачей, что четверо из них в ходе строительства покончили жизнь самоубийством, а пятый трагически погиб при загадочных обстоятельствах, угодив в водосточную трубу.
– Семнадцать лет строят, и никакого просвета. Похоже, пятое крыло так и забросят. Как ты думаешь, Багг? Ты ведь у нас знаток по этой части.
Весь строительный опыт Багга сводился к переустройству кухонного очага. Двадцать два огнеупорных кирпича были сложены почти идеальным кубом. Почти, ибо три кирпича слуга позаимствовал с обрушившегося надгробного памятника, и все они оказались разного размера. Должно быть, кладбищенских каменщиков, постоянно соприкасавшихся с бренностью жизни, такие мелочи просто не волновали.
Услышав вопрос хозяина, Багг поднял голову и прищурился, разглядывая дворец.
Согласно замыслу и чертежам на пергаменте, Дворец Вечности представлял собой величественное здание, пять крыльев которого сходились воедино, увенчанные необыкновенным куполом. Все они, за исключением прибрежного, соединялись между собою четырьмя переходами. У прибрежного крыла успели возвести лишь два перехода, когда обнаружилось, что глина под фундаментом начинает расползаться во все стороны, словно масло в сжатом кулаке. Пятое крыло грозило провалиться вниз.
– Щебенка, – коротко произнес Багг, вновь берясь за вязание.
– Что? – не понял Техол Беддикт.
– Я говорю, нужна щебенка, – повторил старик. – Надо через каждые несколько шагов проделать в глине глубокие колодцы и хорошенько утрамбовать. Дальше все просто: ставь на тех местах опорные колонны и строй себе это злосчастное крыло. Давления на глину не будет, вот она и перестанет расползаться.
Техол изумленно уставился на слугу:
– Потрясающе! Скажи мне, ради Скитальца, где ты набрался таких знаний? Только не говори, что подобные соображения случайно пришли в голову, когда ты пытался удержать наш разваливающийся очаг.