Полуночный прилив
Шрифт:
«Словно бы заранее знал, что мы здесь», – подумала Серена.
Бурук Бледный не очень-то спешил. Вскоре после полудня он велел остановиться, а спуск в долину перенес на завтра. Трудно сказать, что было тому причиной: излишняя предосторожность или пьяное безразличие. В любом случае остаток дня, вечер и ночь они проведут здесь.
Халл стоял рядом с женщиной. Они оба следили глазами за приближающимся тисте эдур.
– Серена?
– Что?
– Ты плакала ночью.
– Я думала, ты спишь.
Халл ответил не сразу.
– Твой плач всегда
«И это все, что ты решаешься мне сказать?»
– Жаль, что твой никогда не будил меня, – парировала она.
– Разбудил бы, если бы я умел плакать.
«Только стало бы мне от этого легче?» – подумала Серена и резко переменила тему:
– Тебе знаком этот тисте эдур?
– Да.
– От него можно ждать беды?
– Едва ли. Думаю, он будет нашим провожатым в земли хиротов.
– Он из числа их знати?
– Да, – кивнул Халл. – Его зовут Бинадас Сенгар.
Серена помешкала, но все-таки спросила:
– Ты совершал с ним ритуал братания?
– Да. Мы оба надрезали себе запястья.
Серена Педак поплотнее закуталась в плащ. Ветер оставался безжалостно холодным и пронизывающим насквозь, а из долины вдобавок тянуло гнилью и сыростью.
– Халл, тебя страшит грядущая Великая встреча?
– Чтобы увидеть, что ждет нас впереди, достаточно оглянуться назад.
– Ты так уверенно об этом говоришь?
– Мы купим мир, но для тисте эдур он будет тяжким.
– И тем не менее это мир.
– Аквитор, я не собираюсь скрывать от тебя свои замыслы… Я намерен сорвать переговоры и склонить тисте эдур к войне с Летерией.
Серена ошеломленно уставилась на собеседника.
– А теперь, когда ты знаешь правду, можешь делать что угодно, – сказал Халл Беддикт, поворачиваясь к ней спиной.
Глава третья
Лицом к Свету,
Преданный Тьмою,
Лежит Отец-Тень
И кровью исходит.
Закрыты глаза,
И сам он невидим,
Пока его дети
На путь не вернутся
И снова его не разбудят.
Плотная тишина была под стать густому, непроницаемому туману и казалась совершенно естественной. Гребцы извлекли весла из вязкой, словно кровь, воды, и она стекала по черному дереву сначала ручейками, а потом каплями и высыхала, оставляя на блестящей поверхности соляной налет. Прохладный воздух замер. Теперь оставалось только ждать.
Дочь Зари Менандора с самого утра преподнесла зловещее знамение – труп бенедского воина. Распухшее тело, опаленное магией и изуродованное морскими хищниками, выбросило на берег. Покойника обнаружили рабы. Согнав с него рой наглых черных мух, они отнесли труп в деревню.
Воина убило летерийской магией. Он был без доспехов и оружия. Этот человек явно отправился порыбачить. А нашел свою смерть.
Вскоре из речного устья вышли в море четыре быстроходных к’ортанских баркаса. На переднем плыли Ханнан Мосаг, его к’риснаны и семьдесят пять чистокровных
Какое-то время суда несла сила отлива. Потом она иссякла. Ветер так и не появлялся. Тисте эдур спустили треугольные паруса и налегли на весла. Гребли до тех пор, пока король-колдун не приказал остановиться.
Туман плотно окутывал все четыре баркаса, ограничивая видимость двадцатью весельными ударами. Трулль Сенгар сидел позади Фэра, сжимая в руках новое копье, подаренное отцом.
Трулль чувствовал: летерийские корабли где-то поблизости. Как и их собственные баркасы, покачиваются на волнах. Правда, в отличие от к’ортанских судов, они не имели весел. Безветрие делало их неподвижными. Но ветра в ближайшее время не будет. Так сказал Ханнан Мосаг, а королю-колдуну виднее.
Над палубой витали духи Тени, чьи когтистые руки тянулись во все стороны. Им не терпелось скорее покинуть незримые границы. Такого скопления призраков Трулль еще не видел. Столько же их кружилось над палубами остальных трех баркасов? Но не им предстояло стать истребителями летерийцев. Для этого король-колдун вызвал иную силу.
Трулль ощущал ее присутствие где-то поблизости, в морских глубинах. Сила эта была исполнена безграничного терпения.
Ханнан Мосаг прошел на нос баркаса и медленно поднял руку. Глядя туда, куда указывал король, Трулль разглядел борт летерийского судна. Силуэт вражеского корабля становился все отчетливее. Паруса на мачтах безжизненно обвисли. Вокруг фонарей застыли круги тусклого желтого света.
Вскоре из тумана появилось и второе судно. С первым его связывал толстый канат. Возле обоих кораблей сновали акулы.
И вдруг акульи плавники исчезли. Все до единого.
Что-то медленно и неотвратимо поднималось на поверхность. Вода вокруг кораблей забурлила. Еще мгновение – и воздух наполнился пронзительными криками.
Бросив копье, Трулль плотно зажал уши. Так же поступали и другие воины, ибо страшные вопли, несущиеся из глоток беззащитных летерийцев, слышать было невыносимо.
Туман осветился короткой вспышкой магического огня.
Летерийские корабли теснились со всех сторон, но глаза тисте эдур не видели происходящего на их палубах. Там все было окутано клубами тумана, ставшего черным. Сквозь него прорывались только крики, превратившиеся теперь в вопли ужаса и отчаяния.
Сколько бы Трулль ни зажимал уши – звуки вонзались ему в мозг. Сотни голосов. Нет, тысячи.
И вдруг воцарилась тишина. Абсолютная тишина, давящая своей тяжестью.
Ханнан Мосаг опять взмахнул рукой. Завеса тумана мгновенно исчезла.
С голубых небес ярко светило солнце. Подувший ветер поднял легкую зыбь. Туман разошелся и над летерийскими кораблями. Фонари на их мачтах погасли.
– Весла на воду!
Труллю показалось, что голос Ханнана Мосага раздался совсем рядом, едва ли не над самым его ухом. Но раздумывать над этой странностью было некогда. Вместе с остальными воинами он обеими руками схватился за весло, опустив его за борт.