Полуостров сокровищ
Шрифт:
Дружинник, который нас привел, наконец понимает, что ничего интересного не будет, вздыхает и топает по ступенькам вниз, пробурчав, что осталось минуты три. И только тогда женщина, будто почувствовав его уход, стремительно встает и в один миг оказывается у решетки. А потом сплетает свои пальцы с пальцами Лумумбы.
— Ты… — говорит она так, будто не верит своим глазам.
— Я, — грустно и обреченно отвечает наставник.
Так они стоят еще секунд тридцать, вглядываясь в лица друг друга. Ни она, ни он, не шевелятся.
Первой всё-таки отводит взгляд Ольга. Отступив,
— Остроумно.
— Рано себя выдавать, — пожимает плечами Лумумба. Он старается говорить как обычно, но голос его подводит. Он становится низким и хрипловатым, будто с похмелья. — Как ты?
— Почти закончила, — она оборачивается на стол, а потом улыбается уже по-настоящему.
— Это то твоё исследование? Всё не сдаешься?
— Оно самое. Ты даже не представляешь, чего я добилась! У тебя волосы распрямятся, когда…
— Послушай, у нас мало времени. Ты должна рассказать всё, что знаешь. Почему все думают, что это ты убила Игоря?
— Поздно… — Ольга досадливо вздыхает. — Всё здесь против меня, буквально всё. Так что не стоит и пытаться.
— Но тогда зачем ты меня позвала? — Лумумба пытается дотянуться до её руки сквозь решетку, но Ольга отступает.
— Вот это! — она тыкает пальцем в тетрадь, лежащую на столе. — Это спасение для всех магов, как ты не понимаешь? Дело всей моей жизни. Ты должен забрать тетрадь, увезти в Москву, показать Седому. Дальше вы и без меня разберетесь…
— Ты с ума сошла? — Лумумба отворачивается, но через мгновение не выдерживает и вновь подступает к решетке. — Через семь дней тебя…
— Не будем об этом говорить, Вася, — в уголках её рта прорезались жесткие складки. — Что сделано, то сделано. Мы с Игорем мечтали… — в глазах сверкнули слезинки, и она отвернулась. Затем вновь подошла к решетке и страстно зашептала: — Знаешь, почему я вышла за него? Игорь умел мечтать! И умел заразить своей верой остальных. Весь этот город… — княгиня оглядела стены крепости так, будто смотрела сквозь них, на дома и улицы. — Этот город возник только благодаря его мечте… Почти совершенный город. Еще немного, и мы бы… — она опустила глаза. — Теперь он мертв, и всё кончено. Мне всё равно, что со мной будет.
— Может, хватит уже мечтать? — жестко спросил Лумумба. — Ты до сих пор не поняла, что жизнь — это не воздушные замки.
— А ты всё такой же приземленный прагматик, — казалось, они продолжают какой-то давний, но неоконченный спор. — И веришь только в то, что можно пощупать.
— Разумеется. И считаю, что убийца, кто бы он ни был, должен быть наказан. И… — тон и взгляд его смягчился, — Очевидно же, что это не ты. Кому-то выгодна твоя смерть, ты это знаешь. Кому?
На лестнице вновь появился охранник. Он выглядел почти виновато, но, громко позвенев ключами, сказал:
— Свидание окончено.
Убрав руки от решетки, Ольга отступила вглубь комнаты.
— Я буду писать до самого конца, — сказала она. — Хвала судьбе, этого мне делать не запрещают. Ты должен обязательно дождаться казни, — она напряженно смотрела на Лумумбу. —
— Я тебя вытащу, — крикнул ей в спину Лумумба. — Слышишь, Оля! Не сдавайся. Даже не думай о казни. Я вытащу тебя не смотря ни на что.
Она даже не повернулась. Охранник молча указал дулом автомата на лестницу.
Оттерев лица и приняв свой обычный облик, мы шли по улице. Бвана был тих и задумчив, я тоже молчал: как-то не очень всё складывается… Одна Машка вела себя как обычно. Независимо задрав нос, вертела головой, изучая вывески, разглядывала прохожих, прыгала на одной ножке по камушкам мостовой…
— И почему вы разошлись? — спросила вдруг она, заглянув в лицо Лумумбе.
— Оля считала меня неромантичным, — коротко буркнул бвана. Но потом вздохнул, и пояснил. — Пятнадцать лет назад, сразу после Распыления, мне казалось более важным помочь людям обустроиться в новом мире. Защитить, наладить поступление продуктов. Отыскать брошенных детей, изъять из обращения запасы Пыльцы… А ей… Не только ей, но многим магам, хотелось строить будущее. Своё, магическое будущее. И они с пылом и жаром, отбросив, как им казалось, всё лишнее, принялись его строить.
— И как? Получилось? — спросила Машка.
— Кое-что получилось. Открыть академию, например.
— А вам — агентство борьбы с маганомалиями? Оказались по разные стороны баррикад, значит. — ехидно заметила Машка.
— Это потому что надо защищать людей от всяких горе-мечтателей. — встал я на защиту бваны.
Смахнув пыль с лица и волос, переодевшись, он вроде бы стал тем самым учителем, которого я знал и любил. Но что-то изменилось. То ли волосы серебрились больше обычного, то ли у глаз образовалось несколько новых морщинок…
— Вот вы где! — на плечо, как мешок с песком, плюхнулась ученая птица Гамаюн. Рука привычно заныла, я обреченно поморщился, — Ну, куда без меня успели вляпаться?
— Не твоего ума дело, — показала ей язык Машка. — Будешь много знать — заржавеешь.
— Да не больно-то и хотелось! — птица лязгнула над моим ухом клювом. Звук получился, будто железный гвоздь лопнул. — Утонете — домой не приходите…
— Ты всё сделала, милая? — прервал перепалку Лумумба.
— Как велено было, — Гамаюн перешла на деловой тон. — Комнаты чистые, светлые. Сдает старая ведьма. Бельё хорошее, кормежка по требованию. Жаль только, клопов нет. И тараканов…
— Молодец, — погладил её по хохолку учитель.
— Спасибом сыт не будешь. Мне бы орешков…
— Ой, глядите!
Моя напарница указывала на строгую вывеску, расположенную над одним из домов. Дом по здешним меркам был солидный: добротный каменный цоколь, верхний этаж собран из цельный бревен. Окна, крыльцо, петушок на коньке крыши, украшены затейливой резьбой.
На вывеске крупным шрифтом значилось: Купцы Кулибины, Тульский оружейный завод. И, более мелким шрифтом: Дробовики. Самозарядные ружья. Винтовки. Еще ниже, курсивом: Сабли. Мечи. Боевые ножи.