Полупарюр
Шрифт:
Игорь со злостью пнул запертую металлическую дверь.
– Ну, зачем они это сделали! Чем мы им мешали? В письмах нет даже намека на место тайника!
– Позвольте с Вами не согласиться, – тихо сказал Иван Эдуардович. Он бесцеремонно сел на один из двух имеющихся на выставке стульев и вытянул ноги. – В письме упоминается какая-то Марина. Кто это?
– Не знаю. Наверное, сестра кого-нибудь из них, – предположила я. – Чужому человеку они не могли доверить такую тайну.
– Ни у кого, кроме Островцева, сестер не было. Сестре Островцева…
– Было всего три года, и ее
– Правильно, – продолжил мой собеседник. – Но в письме не написано, что Марина знает, где драгоценности. Там упоминается имя Марины. Передается ей привет. Может, таким образом Шмавц намекал на местоположение тайника?
Эта мысль мне понравилась и, заволновавшись, я начала шагать по комнате из угла в угол, вместо того, чтобы предусмотрительно занять единственное оставшееся сидячее место. И этим моментально воспользовался Игорь. Теперь оба мужчины, удобно устроившись на стульях, выжидающе наблюдали за моими хаотическими передвижениями. Во время одного из своих рейдов я остановилась рядом с фотографией Ирэн Брюгге и задумалась.
– Кто такая Марина? И какие комбинации зрели в этой предприимчивой головке?
Я провела рукой по лицу на снимке и начала рассматривать снимки, которые были рядом. Вот семья Брюгге: сам глава семьи, полная некрасивая женщина с тяжелым взглядом – мать Ирэн и сама Ирэн. Вот красавица со всеми тремя своими поклонниками. Островцев мне показался самым симпатичным из них. Или я необъективна? Может, он немного напоминал мне отца? А это что? Групповая фотография десятерых девушек, одной из которых была Ирэн. Внизу подпись «Институт благородных девиц. Выпуск 1917 г. Киев».
Я потрясенно смотрела на снимок. Выражение моего лица заставило моих спутников покинуть насиженные места и подойти ближе.
– А может, Марина – это одна из соучениц Ирэн?
– Ну, и что это проясняет? – недоверчиво спросил Иван Эдуардович.
– Если ты собираешься искать потомков всех этих десятерых девиц, то я – пасс, – поднял вверх руки Игорь. – Хватит с меня деревьев в парке.
– Никто не понимает? Марина в данном случае намек не на человека, а на место. Институт Благородных девиц. Я когда-то читала, что девушки, обучавшиеся в Петербургском Смольном, в течение всего срока обучения, то есть двенадцать лет, жили полностью оторванными от мира, как в монастыре. Это был полностью закрытый мир со своими тайниками и своими дружбами до гроба. Не думаю, что порядки Киевского института сильно отличались от Петербургского.
– Ты хочешь сказать, что этот тайник находился в институте благородных девиц, и никто из остальных воспитанниц, кроме, разумеется, таинственной Марины о нем не знал? Да и как тогда кто-нибудь из молодых людей мог проникнуть в закрытое учреждение? Нет, это нелогично, – заволновался Иван Эдуардович.
– Какие-то другие мысли?
Мой собеседник отрицательно покачала головой.
– Тогда попробуем разрабатывать эту версию, – бодро заявила я, хотя уверенности не испытывала.
– Прекрасно, от драгоценностей нас отделяет самая малость: выбраться из этого помещения, найти Институт Благородных девиц, отбиться от конкурентов, забраться в здание института, разгромить охрану, разобрать там стены, полы и, наконец, найти тайник. Так что, мы почти у цели, – саркастически заметил Игорь, наслаждаясь своим остроумием, – может, начнем
Мужчины переглянулись. Потом разбежались и попытались выбить дверь вдвоем. Увы! Тот, кто ее устанавливал, – делал свое дело на совесть. Неудачливые освободители расстроено потерли каждый свое ударенное плечо и больше идей не выдвигали.
Мы уже совсем настроились на голодный ночлег на полу выставки, как неожиданно снаружи послышался скрежещущий звук открывающегося замка. Я настороженно застыла. Ничего хорошего ждать не приходилось. Скорее всего, нашим похитителям понадобилась какая-то дополнительная информация. Наконец, дверь распахнулась. На пороге стоял Денис. Он был как всегда неотразим, хотя и с несколько озадаченным выражением лица.
– Ты?!!
– А кого ты ожидала увидеть, посылая месседж на мой мобильный?
– Я?!!
– Извини, номера твоего мобильного я не знаю, но, если тебя зовут Катя Коваленко, то, наверное, – это твоя подпись.
Он протянул мне свой телефон. На экране высвечивалось сообщение, которое гласило: «Срочно приходи на (указывался адрес выставки). Выручай, ключ на ручке двери. Поторопись. Жду с нетерпением. Катя Коваленко». И номер моего мобильного.
– ???
– Сейчас, между прочим, довольно поздно, на улице отвратительная погода, а у меня есть своя личная жизнь. Я, как это ни удивительно, все бросил и прилетел, хотя и не понял зачем. Но, по-моему, меня не ждали.
Я была не просто потрясена. У меня пропал голос. И, кажется, не только у меня. Мои спутники тоже стояли молча с открытыми ртами. Глаза у них безуспешно пытались выпрыгнуть из орбит.
– Я не понимаю. Эта немая сцена – признак радости или, кто-то просто пошутил, и я пришел не вовремя?
Ответа не последовало. Дениса ситуация начинала забавлять. Он шлепнулся на стул, закинул ногу за ногу и улыбнулся.
– Хорошо. Начнем сначала. Насколько я понял по вашему поведению, Катя не отсылала мне сообщения.
Я молча кивнула.
– У нас забрали сотовые телефоны, – вдруг обрел дар речи Игорь.
– Но помощь вам была нужна?
– Еще как.
– Ну, вот и хорошо. Значит, я хоть и незваный гость, но обвинять меня в избиении несовершеннолетних больше не будут. А теперь, если кто-нибудь уже способен членораздельно изъясняться, расскажите, что с вами стряслось.
Я глубоко вздохнула, откашлялась и… заговорила.
Иван Эдуардович торопливо распрощался с нами на пороге выставки и обещал сообщить на следующий день, если что-нибудь раскопает. Остальные побрели к остановке трамвая. Я рассказывала Денису о последних наших приключениях. МММ слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов.
– Вас нельзя оставлять без присмотра! – он, наконец, шутливо покачал головой.
– А тебя можно? – обиженно спросила я, вспомнив все мои подозрения. – Вместо того, чтобы насмешничать, рассказал бы лучше, какое отношение имеешь ты к этому парюру.
– А кто тебе сказал, что я имею к этому какое-то отношение?
– Яна.
Денис посерьезнел.
– Честно говоря, когда Элле пришло письмо, я мельком видел Янкин адрес на конверте…
– Ага, теперь я понимаю, откуда абсолютная фотографическая память художника. Адрес просто был тебе знаком, и ты нарочно сделал вид, что не смог его вспомнить.