Полусвет
Шрифт:
— Очень даже умная. Ты хотела разобраться в вампирах — разобралась. Вряд ли этим может похвастаться хоть кто-нибудь.
Я подтянула к себе колени и, свернувшись калачиком, уткнулась в них носом. Глаза щипало сильнее с каждым осторожным прикосновением Вагнера. Он пытался меня успокоить.
А ведь он мог мне снова подарить жизнь. Сказать, что со мной ничего не случится, что он будет рядом и не допустит, чтобы произошло что-то плохое. Но он не мог.
Потому что не мог что-то пообещать.
— Я понимаю, — слезы касались обнаженных коленей, — я сначала
Я расслабилась в объятиях Вагнера и устроилась удобнее на его плече. Его и мое время подходило к концу — я чувствовала это теперь так же ясно, как желание спать или есть. И еще я не сомневалась — он тоже чувствовал. Вот почему всегда успевал меня спасать.
Не от меня пахло смертью.
Просто нелюди чувствовали смерть, как нечто естественное. То, что у людей было третьим глазом, предвидением, для вампиров походило на зубную боль. Может и не так явно, но достаточно для того, чтобы не упустить.
— Как-то раз, когда меня только провозгласили царем, ко мне привели двух вампиров, — Вагнер говорил тихим, успокаивающим голосом, но меня было не обмануть.
Это был один из тех редких случаев, когда Вагнер решался открыться мне. Я перехватила его руку и медленно погладила прохладную кожу.
— Абсолютная скучная мелочь. Молодые хищники пробрались в одну из больниц и стащили донорской крови. Я не придал этому должного значения и попросил больше не беспокоить меня по таким мелочам. Их посадили в старые подземные камеры, — я слушала внимательно наблюдая за тем, как напряглись мышцы на руке Вагнера.
Ему было тяжело рассказывать, но он делал это. Он хотел объяснить и на этот раз я очень хотела его понять.
— Через неделю погибли тринадцать человек и трое вампиров. Почувствовав, что реализовать свой инстинкт охотника можно таким образом не получив строгого наказания, группы вампиров одновременно напали на несколько городских больниц. И так было с любой мелочью. Кражи, взломы. Даже самые безобидные проступки без должного наказания тут же превращались в способ удовлетворения своих инстинктов, — Вагнер тяжело вздохнул, а его дыхание защекотало мои волосы, — я искал способ. Очень долго. А они приспосабливались, учились выкручиваться. Стоило обвинить кого-то в чем-то тяжком — тут же выяснилось, что они находились под внушением, чего нельзя проверить. Так продолжалось, пока я не понял — я должен обуздать саму вампирскую природу. Хищники понимали только язык боли и смерти. Не могло быть проступка тяжкого и не тяжкого — преступление было преступлением. Больше Самсона вампиры боялись только одного.
—
— Я ищу выход, schatz. Я постоянно его ищу.
— Ты уже многое сделал и если остановишся посередине — все они погибли напрасно.
Вагнер молчал.
Молчал, потому что не хотел врать. Он собирался пытаться, как и всегда. Он собирался поставить на карту все, что сделал. Да, он не лез прямо сейчас, но я чувствовала напряжение, исходящее от него.
Вагнер собирался найти способ спасти меня.
— Я могу лишь пообещать тебе, что не оправдаю тебя, schatz. Но я не могу пообещать, что перестану за тебя бороться.
Я это знала. Сотня электрических импульсов прошлась по моему телу, когда губы Вагнера скользнули по моему уху. Я слишком устала, чтобы вспоминать, почему это не должно мне нравится. Целая каменоломня между нами испарилась, оставив только скулящие от одиночества сердца.
Любила ли я когда-нибудь Вагнера? Любил ли он меня?
Все это было сейчас неважно.
Я повернулась навстречу его губам и прильнула к ним с жадностью утопающего. Словно в нем была жизнь, так стремительно ускользающая от меня.
Я попыталась перевернуться но рука, попав в лужу на ламинате, соскользнула. Инстинктивно вцепившись в Вагнера сильнее, я только взвизгнула, внезапно оказавшись у него на коленях.
Полотенце сиротливо осталось валяться на полу, а я уставилась в глаза вампира.
Он ждал. Мгновение грозилось превратиться в вечность.
— Я, — я облизнула губы, а Вагнер дернулся вперед, зарываясь ладонью в мои волосы.
— К черту все, — прошипел он в мои губы, жадно сминая их.
Он был прав.
К черту.
Дремота навалилась на меня вместе с отступающей от тела эйфорией. Где-то на задворках сознания я помнила, что в ближайшее время должен был связаться Лео, но в крепких объятиях Вагнера совершенно не хотелось об этом думать.
Это так странно.
Стоило умереть, чтобы почувствовать себя живой.
Постепенно возвращалась боль. Лицо, шею, кисти — все, чего коснулась святая вода и освященные цепи, пульсировало и щипало. Только сейчас я почему-то задумалась, что выглядела наверное не самым приятным образом. Я повела лопатками и зашипела.
Спину обожгло. Где-то там, где заканчивался поясничный отдел и начинался грудной, что-то невероятно мешалось и при каждом новом движении вызывало мучительные спазмы.
Приятная прохлада разлилась по моему телу. Вагнер медленно поглаживал мою спину именно там, вновь оттягивая все неприятные ощущения.
— Найти донорскую кровь для вампиров сложно, — сказал он, прокладывая дорожку невероятно нежных поцелуев по моей шее, — найти вампирскую донорскую кровь— практически невозможно, — я дернулась, когда рука Вагнера коснулась той самой болезненной точки, — потерпи, schatz, я распорядился. Скоро мы тебя подлечим. А эти бестолковые железки все равно не смогут причинить тебе никакого вреда.