Полвойны

Аберкромби Джо

— О, это вам дорого обойдется, – медленно кивнула Мать Скаер. – Уверяю.

У Скары закончилось терпение.

— Разбудите меня, когда придет время заплатить. А теперь – вы ухо́дите из моих покоев или мне приказать Рэйту выбросить вас из окна?

Министр Горма в последний раз с отвращением что-то прошипела и вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь.

— Что ж, – Скара неровно вздохнула и положила руку на грудь, пытаясь успокоить колотящееся сердце. – Это было

жестко.

— Моя королева, – прошептала сестра Оуд, подавленно глядя в пол. – Я знаю, что не заслуживаю вашего прощения…

— Тебе оно и не нужно. – Скара успокаивающе положила руку ей на плечо. – Потому что ты не сделала ничего дурного. Я всегда знала, что ты верна. Но всегда знала, что твоя верность разделена. Мать Скаер была твоей госпожой. Теперь ты выбрала меня. За это я благодарна. Очень благодарна. – И Скара крепко сжала ее плечо, придвинувшись ближе. – Но больше твоя верность не должна разделяться.

Сестра Оуд посмотрела на нее и смахнула влагу с ресниц.

— Клянусь клятвой солнца и клятвой луны, моя королева. Я буду верным министром вам и Тровенланду. Я буду заботиться о вашем теле лучше, чем о своем. Я буду заботиться о ваших интересах сильнее, чем о своих. Я никому не расскажу ваши тайны, и у меня не будет тайн от вас. Я ваша. Клянусь.

— Спасибо вам, Мать Оуд. – Скара отпустила ее, похлопав на прощание по плечу. – Видят боги, никогда я не нуждалась сильнее в хорошем совете.

Верность 

Рэйт бродил между кострами, вокруг шатров, среди собравшихся воинов Ванстерланда. Он занимался этим сотни раз: перед поединками, перед набегами, перед битвами. Здесь он всегда был счастливее всего. Это был его дом. Или должен быть. Теперь все было не так, как раньше.

Люди устали, были вдали от своих полей и семей и знали, какие у них шансы. В их лицах, освещенных кострами, Рэйт видел сомнение. Слышал сомнение в их голосах, в их смехе, в их песнях. Чуял их страх.

Не он один шатался по лагерю. Там ходила и Смерть, отмечая тех, кто обречен, и каждый человек чувствовал холод ее приближения.

Он свернул к низкому холму с единственным костром на вершине, дошел до самого верха, и шум болтовни стихал позади. Ракки стоял на коленях на одеяле перед костром, держа щит Горма между коленей, и хмурился, полируя тряпкой блестящий обод. Боги, как же хорошо было видеть его. Как посмотреть на родной дом после долгого отсутствия.

— Привет-привет, братец, – сказал Рэйт.

— Привет-привет. – Когда Ракки оглядывался, это было все равно что смотреться в зеркало. В волшебное зеркало, которое Хоральд привез из путешествий, и которое показывало человеку то лучшее, что в нем есть.

Присесть

рядом с ним было так же уютно, как спать на любимой паре сапог. С минуту Рэйт молча смотрел, как брат работает, потом перевел взгляд на свои пустые руки.

— Чего-то не хватает.

— Если ты ищешь мозги или чувство юмора, то они все у меня. 

Рэйт фыркнул.

— Я думал о мече, который мог бы сейчас начищать.

— А ножны королевы Скары начищать не нужно?

Рэйт глянул на него и увидел кривоватую ухмылочку на лице Ракки. Он снова фыркнул.

— Я всегда наготове, но королевского приглашения пока не было.

— Наберись терпения, братец. А пока ждешь, всегда можешь поесть. – И Ракки кивнул на старый почерневший от жира котелок на костре. 

— Кролик? – Рэйт закрыл глаза и принюхался. Запах вернул его в более счастливые времена, когда они делили еду и мечты, и у них был один господин. – Люблю кроликов.

— Само собой. Мы ж друг друга лучше всех знаем, а?

— Ага. – Рэйт искоса посмотрел на Ракки. – Так чего ты хотел?

— Разве не могу я просто приготовить еду для брата?

— Можешь, конечно, только никогда не готовил. Чего ты хочешь?

Ракки отставил огромный щит Горма и посмотрел Рэйту в глаза. 

— Когда я вижу тебя с юной королевой Тровенланда, и с этим ее немощным пиратом, и с толстощекой министершей – ты выглядишь счастливым. Ты никогда не выглядел счастливым.

— Они не такие уж плохие, – хмуро сказал Рэйт. – И все мы на одной стороне, разве нет?

— На одной? Народ начинает раздумывать, собираешься ли ты вообще возвращаться.

Ракки всегда знал, как ужалить его побольнее. 

— Я этого никогда не просил! Я только и делал, что старался изо всех сил там, куда меня впихнули. Да я на все готов, чтобы вернуться обратно!

Ответ донесся у него из-за спины:

— Приятно это слышать.

Он не был беззащитным ребенком, но этот голос все еще заставлял его съеживаться, как щенка, который ждет удара. Он заставил себя оглянуться, заставил себя посмотреть прямо в голубые-голубые глаза Матери Скаер.

— Я скучала по тебе, Рэйт. – Она присела перед ним на корточки, положив костлявые запястья на колени и свесив длинные ладони. – Думаю, пришло время тебе вернуться на свое законное место.

Рэйт сглотнул, рот неожиданно пересох. Снова наполнять кубок королю, носить королевский меч, сражаться бок о бок с братом? Снова быть самым яростным, самым суровым, самым кровожадным? Снова жечь, убивать, чтобы однажды надеть свою цепь из наверший? 

— Это все, чего я хочу, – прохрипел он. – Всё, чего когда-либо хотел.