Поля Крови

Игнатов Михаил Павлович

— Жизнь тебя ничему не учит, Лиал, да? Думай, кому и что ты говоришь. Что будет, если в следующий раз меня не окажется рядом?

Я на миг стиснул зубы, а затем поклонился:

— Спасибо, хёнбэн Глебол.

Он хмыкнул:

— Будешь должен, — и тоже ушёл прочь.

Не глядя на своих людей, я глухо сказал:

— Вы все слышали.

Стоявший вторым слева, Гамион, спросил:

— Господин, его взяли живым, чтобы превратить в Кровавого жнеца?

Сначала я просто кивнул, затем добавил:

— Или скормить одному

из своих Кровавых, чтобы сделать того сильней.

Воин сглотнул и хрипло сказал:

— Да, такого не пожелаешь никому.

Я стиснул зубы, снова обернулся на стену леса, куда отхлынули реольцы. Десятки реольцев, которых я не сумею победить сам или с помощью десятка людей. И увидел в двадцати шагах от нас бывшего наставника Визира.

Он стоял, скрестив на груди руки, и с ухмылкой следил за мной.

После той казни хоу Учлуна у него не отобрали звание и бляху. Только никто ни разу не видел, чтобы он командовал отрядами или надзирал за лагерем. А всё потому, что ходил слух, будто он стал глазами и ушами гонгана.

Я отвернулся от него и сказал:

— Вы слышали приказ гонгана. Ищите повозку, которая целее всех. Потащим алтарь к замку.

Глава 21

Визир отвёл взгляд от этого наглого, но везучего мальчишки и двинулся прочь, к замку, следом за главной частью отряда. Ничего, рано или поздно либо удача мальчишки закончится, либо ему, Визиру, выпадет удобный шанс выполнить приказ господина.

Возможно, даже сегодня. Что окажется сильней, желание Лиала отправиться в погоню за реольцами и спасти своего человека или приказ гонгана? Особенно если рядом не окажется чужих глаз?

Глебол окончательно сошёл с ума, забыл всю доброту господина, которой бессовестно пользовался год за годом. Ничего. Стоит только ему, Визиру, донести до господина, как Глебол дважды заступался за того, кого господин поручил убить, как о нём можно будет забыть. Господин Суав подобного не простит. И тогда место главы Кузни станет его. Он этого достоин, в его сердце нет жалости к тем отбросам Домов, что стекаются в Кузню за надеждой.

— Враги. Все ко мне.

Визир обернулся на далёкий крик. Неужели Хранители услышали его молитвы? Так быстро?

***

Глядя вслед разбежавшимся в поисках повозки воинам, я негромко прошептал:

— А вы можете проследить за реольцами?

Тень не задержалась с ответом:

— Можем, господин, — но едва я вспыхнул надеждой, как она тут же добавила. — Но недалеко, вы ещё слишком слабы, чтобы мы могли покидать вас хотя бы до горизонта.

Я криво ухмыльнулся и покачал головой. Этого мало. Так, я и сам могу сейчас указать направление, куда они побежали и куда, скорее всего, свернут. Я даже мог бы надеяться их перехватить, если бы гонган не запретил мне это и не дал другого задания. Глебол прав, нужно думать что и когда можно сделать, а что и когда нельзя.

Только я решил, что

нашёл выход, как меня окунули в грязь лицом. Недостаточно силен? И сколько мне ещё нужно убить идаров, чтобы тени стали достаточно сильны? Спохватившись, выбросил эту глупую мысль из головы, глухо приказал:

— Следите за окрестностями, предупредите о врагах.

Тень, что разговаривала со мной, так и осталась рядом, зато все остальные рванули в стороны, спеша выполнить мой приказ. А я невольно хлопнул себя ладонью по лицу.

Что я, Безымянный меня побери, творю? Пользуюсь тенями направо и налево. А ведь не прошло ещё и десятицы, как они заговорили со мной. Что будет дальше? Я сам спрошу у них, где искать знания Оскуридо?

— Господин.

Я убрал руку от лица, взглянул на потревожившего меня воина. Он виновато доложил:

— Ничего целого, господин. И ни одной живой лошади.

— А нецелого?

— Сейчас попробуем перекинуть ось и колёса с другой телеги, господин.

Я довольно кивнул. Старшие воины. Много умеют, много знают, им ничего не нужно объяснять, они и сами умеют найти выход. Сумеют и граухов впрячь. Тем более рядом я и успокою любого грауха. Нет граухов? Значит, впрягутся сами.

Уже хотел похвалить воина, как стоящая в шаге от него тень спокойно сказала:

— Кровавые твари. Слева. Много. Бегут сюда.

В первый миг я даже не понял, о чём она говорит. Повернул голову направо, оглядывая невысокие кусты поверх ещё тлеющих телег. Твари? А затем до меня дошло, и я заорал:

— Враги! Все ко мне!

Вовремя.

Едва воины сбили строй, как сквозь кусты, оставляя на их ветках клочья одежды, рванули Кровавые жнецы. Самые слабые, лишившиеся разума в ритуале, одержимые лишь одной мыслью — убить нас.

Но стоило мне махнуть мечом, перерубая сразу десяток, как тень заговорила снова:

— Сзади. Ещё твари.

С проклятьем я обернулся, встречая новых врагов. У этих в руках оказались мечи.

Круговерть схватки.

Четыре взмаха и наш отряд окружила Стена клинков, давая передышку моим воинам.

Откуда-то слева донёсся азартный выкрик:

— К-хе!

И глухой звук удара.

Мне понадобилось три удара сердца, чтобы понять, что всё это значит. И я тут же махнул мечом, превращая в кровавые брызги ближайших Жнецов и разнося в щепки телегу.

— К алтарю!

Двадцать шагов отделяли нас от него, мы прорубились за десять ударов сердца. И нашему взгляду открылся и алтарь, валяющийся на земле и тот, кто пытался его разрушить.

Среднего роста крепыш в полностью стальной броне. В руках он сжимал огромного размера молот на длиннющем древке.

При виде нас насмешливо охнул:

— Ох ты ж!

И тут же обрушил на алтарь новый удар своего молота.

Теперь охнули воины за моей спиной.

Но алтарь выдержал.

А через мгновение Шаги северной тропы буквально метнули меня вперёд.