Полюби меня до завтра
Шрифт:
Да и фон у меня был бы плохонький.
И актриса из меня никакая! Я никак не могла избавиться от ощущения, что нас раскусили, хотя мы с Женей несколько дней упорно притворялись влюбленными. Удачно ли? Понятия не имею. В конце концов, я и дальше продолжала таскаться домой на троллейбусе, а утром вскакивала в шесть утра и думала, повезет ли мне в этот раз, увижу ли я свою квартиру целой?
Замок, сказал мне мастер, безнадежен. Ставить новый? Можно. Работа длительная, хоть и не слишком дорогостоящая. Выигрыш за наше притворство сожрала, скажем прямо, корова, одалживать деньги я не хотела, только в
Всенепременно что? Покрою очередные родительские долги? Или всё-таки выделю часть своего бюджета на замок?
Но на самом деле я понимала: мне надо менять квартиру. И чем скорее я это сделаю, тем лучше. Потому что здесь холодно, отопление включать, кажется, никто не намерен, вода ледяная, а с помощью нагретой в чайнике или в кастрюле воды особо ничего не сделаешь. Я даже приловчилась принимать душ.
Очень быстрый.
И очень холодный.
Пятничный прямой эфир подкрался как-то незаметно. Я до последнего была уверена, что мы сначала все отснимем, потом смонтируем, и только тогда программа выйдет на канале, но у Вась-Вася, кажется, были радикально другие планы. Потому что, стоило только нам с Женей появиться утром на пороге студии, нас огорошили счастливым известием: грядет прямой эфир!
Я поежилась. Надо было отказываться! Мало того, что влюбленными притворяться с мужчиной, которого я на самом деле терпеть не могу… Вроде как терпеть не могу!
– Что ты дрожишь? – вздохнул наш оператор, Андрей. – Сюда такие куры тупые иногда приходят в качестве гостей, и ничего, тараторят всякую ересь… А ты камеры боишься? Она тебя, между прочим, любит…
Я закатила глаза.
– Ага, любит… - проворчала себе под нос. – Так же, как и Женя.
– Ну серьезно, - Андрей усмехнулся и взглянул на меня как-то не совсем так, как положено смотреть на коллегу. Мне этот заинтересованный не в меру взгляд, если честно, не особенно понравился, слишком большой процент служебных романов на один квадратный метр моего личного пространства… - Ты и так красивая, а на экране просто конфетка.
И облизнулся.
Супер! Теперь по мне вздыхает наш оператор? А мне что прикажете делать? Сплясать от радости и отправиться посыпать себе голову пеплом, потому что в этой жизни последнее, что мне нужно – это отношения с кем-либо? У меня вон дверь не закрывается, об этом думать надо!
А не о мужиках.
– Будь моя воля, - продолжил свою вредительскую деятельность Андрей, - я б только тебя и снимал. Мне кажется, ты в любом бы хорошо смотрелась… В любой одежде, в любом жанре...
– Особенно в том, о котором ты сейчас думаешь.
Я оглянулась. Женя, сердитый, как будто в самом деле только что кто-то посягнул на его девушку, внимательно смотрел на оператора.
– Андрей, - холодно отметил он, - ты, мне кажется, забыл, что должен уделять время женщине по имени "камера", а не "Мария"? Я не спорю, согласные частично совпадают, но я надеялся, что твоего умственного уровня достаточно, чтобы отличать эти два понятия.
– Ну так она переживает! – попытался защищаться Андрей. – Что мне, стоять и смотреть, как девушка трясется? Если тебя носит неизвестно где?
– Меня носит не "неизвестно где", а в двух метрах от вас, и я не настолько
Женя, кажется, не сомневался в моих желаниях, потому что обнял покрепче и проворковал:
– Нам в кадр пора, любимая. Время уже вот-вот…
Андрей скривился.
– Лучше б вы притворялись просто, - проворчал он. – Тогда не лили бы этот сахарный сироп на каждом углу офиса.
– Ты имеешь что-то против наших чувств? – усмехнулся Женя. – Какой ужас! Кто б мог подумать, что ты настолько не любишь сладкое, Андрей. Может быть, обратиться к Вась... илию Васильевичу? Чтобы он заменил тебя на время этих съемок? А, что думаешь?
Ничего хорошего об этой идее Андрей, само собой, не думал и думать не мог. Он же ещё не совсем сошел с ума, чтобы с такой легкостью отказаться от одного проекта, а потом быть изгнанным ещё из десятка, а то и вообще – уволенным? Оператором он был не настолько высококлассным, и я подозревала, что нигде в другом месте ему такие хорошие условия работы, как у нас, точно не светят. Так что намек Жени был воспринят правильно, и Андрей спрятался за камерой, делая вид, что у него всё отлично, а съемки никакого когнитивного диссонанса не вызывают.
– Эфирное время! – услышала я вдруг громогласный голос нашего сценариста, даже не изволившего толком рассказать, о чем будет программа. – Минута до старта, все на исходные позиции!
– О боже, - выдохнула я. – О боже… Я не смогу войти в кадр!
Панических атак у меня не было, наверное, лет шесть уже. Вот как закончила одиннадцатый класс и покинула наконец-то свою ненавистную школу, избавилась от ежедневного присутствия родителей в своей жизни, так всё и прошло.
Но знакомые ощущения сейчас захлестывали с головой. Я чувствовала, как сжимается отчаянно сердце, всё начинает прыгать перед глазами, становится так дурно, что можно просто рухнуть без сознания…
– Всё будет хорошо, - Женя рывком привлек меня к себе. – Ты сильная, ты справишься.
– Я не…
– Справишься! – твердо заявил он и буквально вытолкнул меня в кадр и сам последовал за мною.
Я позволила схватить себя за руку и, даже не особенно сопротивляясь, последовала за ним. От одного вида камеры стало нехорошо, и я сквозь шум в ушах услышала чей-то крик:
– Готовность десять секунд. Девять! Восемь!..
Быстро усевшись на нужный стул, к которому меня и вели, я закрыла глаза, заставляя себя вспомнить о том, что сбежать уже некуда, и до меня донеслось уже более тихое:
– Три! Два! Один! Начали!..
Кажется, что-то щелкнуло, хотя я не могла гарантировать. Увидела мелькнувших за спиной операторов визажистов, перебегающих в соседний павильон, где проходили съемки какого-то очередного тупого сериала, а потом услышала невероятно бодрый и довольный голос Жени:
– Добрый день, дорогие друзья. С вами Женя и Маша и передача "Хит сезона". Маша, - он легонько толкнул меня плечом, как всегда делал на наших прежних, камерных, тихих съемках, совсем не таких страшных, как вот это вот все. – Как ощущения перед первым эфиром?