Полюс капитана Скотта
Шрифт:
6
День, который им подарила судьба на подступах к полюсу, оказался хотя и морозным, но на удивление тихим, безветренным и даже по-антарктически солнечным. Основательно позавтракав, Скотт и Бауэрс двумя секстантами и прочими инструментами принялись вычислять свое местонахождение и высоту над уровнем океана.
В конечном итоге оба пришли к выводу, что в реальности лагерь их все же находится в трех с половиной милях от географического полюса планеты. Особого огорчения у них это не вызвало: исправить ошибку было не так уж и трудно. Успокаивало и то, что норвежцы тоже разбили свой лагерь не на самом полюсе, а где-то рядом с ним.
Оставив сани и палатку на месте стоянки, полярные
— Мы что, собираемся устанавливать сразу два флага? — поинтересовался лейтенант Бауэрс, беря полотнища под свою опеку.
— Естественно, два, — ответил Скотт. — Один так и останется на полюсе, а другой, «освященный Антарктидой», мы вернем в Англию, чтобы затем официально вручить королеве Александре [42] как имперскую реликвию.
42
Королева Александра, принцесса датская, была супругой короля Великобритании Эдуарда VII (старшего сына королевы Виктории), а значит, и матерью его сына-преемника, будущего короля Георга V, коронованного 22 июня 1911 года. К слову, Александра была сестрой русской императрицы Марии Федоровны, супруги императора Александра III. Во время аудиенции, данной капитану Скотту перед его экспедицией в Антарктиду, королева Александра в самом деле вручила ему два государственных флага, один из которых попросила затем вернуть ей как символ покорения ледового континента.
— Считаете, что это будет возможным, сэр? — усомнился унтер-офицер Эванс.
— Видите ли, джентльмены, вы, очевидно, не знаете, что эти флаги вручила мне сама королева Александра. С тем, чтобы один из них, уже побывавший на полюсе, я вернул королевской семье на вечное хранение.
— И вы, предаваясь своей родовой скромности, пытались скрыть от нас эту историю, капитан?! — с легким ироничным укором молвил ротмистр Отс. — Непозволительное легкомыслие для офицера королевского флота, сэр, совершенно непозволительное!
— Считайте, что свою ошибку я уже исправил, ротмистр.
Освобожденные от привычного груза, полярные странники довольно быстро достигли той ничем не приметной точки на местности, которую следовало считать истинным полюсом, родовой пуповиной планеты, однако задерживаться там надолго не стали — соорудили некое подобие гурия и вернулись в лагерь, чтобы взять палатку и сани.
Впрочем, взбодренные плотным обедом и осознанием того, что цель экспедиции достигнута, они и теперь, в упряжке, чувствовали себя не очень обремененными грузом. Бодро преодолев около мили, Бауэрс, шедший в авангарде отряда, заметил следы саней и лыж, уводящих вправо от маршрута, а еще через полмили указал на что-то черное, возвышающееся над серой заснеженной равниной.
— Правда, это может быть всего лишь очередной гурий норвежцев, — счел необходимым подстраховаться лейтенант, дабы не выслушивать потом упреки. — Создается впечатление, что норвежцы и в самом деле решили исколесить все окрестности полюса, чтобы, выражаясь языком золотоискателей, «застолбить» за собой всю мыслимую территорию вокруг этой географической точки.
— А если там — палатка? — забеспокоился Уилсон.
— Тогда само посещение ее будет служить еще одним доказательством того, что наша группа действительно достигла полюса, — молвил Скотт и тотчас же приказал Бауэрсу прокладывать лыжню к этому «знаку бытия». Пройдя еще около четверти мили, полярные странники оставили свои сани, чтобы остаток пути преодолеть налегке.
Уже
— А ведь, судя по следам, которые просматриваются на этом плато, норвежцев все-таки было не двое, а четверо или даже пятеро! — беззаботно совершенствовался в мастерстве следопыта лейтенант Бауэрс. — Как произошло, что там, у черного флага, я мог ошибиться?
— Ничего странного, — отозвался Отс в свойственной ему иронической манере, — остальные трое мчались на собачьей упряжке, как на городской пролетке.
Услышав это, начальник экспедиции лишь бессильно проскрипел зубами. Ротмистр уже не раз упрекал его в том, что выступать к полюсу без собачьих упряжек — непростительная авантюра. Правда, обычно он это делал в те редкие минуты, когда они оставались наедине. Причем первый упрек прозвучал уже в тот день, когда Скотт отважился включить миллионера Отса [43] в состав своей группы.
43
Ротмистр (капитан кавалерии) Лоуренс Отс и в самом деле был, как утверждают его биографы, миллионером, или, во всяком случае, очень состоятельным человеком. Чтобы попасть в состав экспедиции, он внес в ее фонд тысячу фунтов стерлингов, что по тем временам было немалой суммой. Достаточно сказать, что правительство Великобритании выделило для этой экспедиции всего лишь двадцать тысяч, а командиру линкора Скотту приходилось довольствоваться зарплатой всего лишь в 300 фунтов стерлингов в год.
— Почему мы решились отправляться к полюсу, не имея ни одной собачьей упряжки.
— Это, однако, не помешало нам достичь полюса, — парировал лейтенант.
— Как же мне надоели ваши соловьиные трели, Бауэрс! — проворчал Отс, явно намекая на экспедиционное прозвище лейтенанта.
Скотт помнил, с каким изумлением встретил его выбор врач экспедиции Аткинсон.
«То, что у Отса сложноватый характер, еще полбеды, — напомнил он. — И что ведет он себя порой как подзагулявший лондонский денди — тоже, в общем-то, простительно. Но ведь он откровенно прихрамывает после ранения в ногу на Англо-бурской войне. Вы обратили на это внимание, сэр?»
«Обратил, док. Как и на то, что участие в войне никогда не делало офицеров покладистее, а их характеры — уживчивее».
«И то, что Уилсон прибыл в Антарктиду с довольно запущенным туберкулезом, вам тоже было известно?»
«Было, док. Уилсон находился в составе моей экспедиции на „Дискавери“».
«Она не была столь суровой, как во время похода к полюсу», — решительно возразил Аткинсон.
«Лично мне Уилсон доверительно говорил, что морозный климат Антарктиды влияет на его легкие благотворно».
В ответ Аткинсон грустно и безнадежно улыбнулся.
«Это трагическое заблуждение, граничащее с самоубийством. Причем не только с самоубийством Уилсона. Когда ваши организмы ослабнут, вы все можете вернуться из экспедиции к полюсу туберкулезниками. Ведь спать-то вам придется в одной, тесной палатке. И потом, что вы станете делать, если болезнь всерьез даст о себе знать где-нибудь в районе полюса? Будете везти Уилсона на санках, и без того перегруженных, или оставите умирать в снегах? А ведь речь идет о медике, который сам должен будет спасать вас от болезней и увечий».