Полюшко-поле
Шрифт:
– Неужели нельзя избавиться от этой огородной каторги?
– Если по-хорошему взяться за землю, никакой нужды в огородах не будет. Ведь раньше, до колхозов, у нас сады были, а картошка - в поле. Бывало, и яблоки, и сливы, и вышенье... За садом отведешь грядок десять под капусту да огурцы, и хватит... Теперь все картошка заняла. Съела сады... И село облысело, смотреть тошно. Срамота.
– Так что же нам мешает? В чем собака зарыта?
– А я тебе скажу... Все дело в подходе к земле. Вон давеча Степка стал окучивать. Смотрю, ведет окучники, и где картошку заваливает, а где и совсем
– Матвей Ильич.
– Вот тебе, Матвей Ильич, и сады-огороды. Надо сперва наладить порядок на большой земле, а потом уж за малую браться. Тут, как говорится, не до поросят, когда свинью палить тащат. А то ведь у, нас как думают иные начальники: прикажи эту самую чудесницу посеять или удобрения завезти - и в момент изобилие настанет. Ну, ты положи удобрение, а вон Степка вовремя корку не собьет... и все дело погубит. Ему-то что? Он за культивацию получит, что причитается.
– Но ведь есть же люди, которые следят за качеством, контролируют...
– Следят, контролируют... Да нешто на земле за всем усмотришь? Она велика, матушка. Вы сколько у нас живете? Недели две?
– Да.
– А все ли поля обошли?
– Еще не успел.
– То-то и оно. А ведь их не просто надо обойтить. Каждый клин свою личность имеет. Тут единой меркой не обойдешься: один участок требует одну культивацию, другой - две, а то и три. Не в контроле дело. Я-то ведь знаю - земля не девка уличная, переспал с ней ночку, бросил и пошел дальше. Ее любить надо да обхаживать, тогда и она тебе откроется. А мы все норовим пройтиться по ней скопом, как в строю, да сорвать поболе...
– Да, Егор Иванович, да!
– Песцов глядел в землю широко открытыми глазами, подперев пальцами левой руки подбородок.
– Вы какой-то чудной, - усмехнулся Егор Иванович.
– Почему?
– Да как вам сказать... Не встречал я еще, чтоб начальник мужика слушал. Все учить тебя норовят.
– В том-то и беда.
Помолчали.
Егор Иванович снова достал кисет, свернул цигарку толщиной в добрый палец и затянулся, собираясь с мыслями.
– Теперь бы вот с планами еще дело наладить, и тогда жить можно.
Но Егор Иванович не успел досказать. По еле заметной травянистой дороге к его полю подкатила двуколка. В ней сидели Волгин и Круглов. Отпустив чересседельник и разнуздав лошадь, Волгин пустил ее прямо в картошку.
– А мы по твою кукурузу приехали, - говорил он, подходя к Егору Ивановичу.
– Кукуруза у тебя отменная, - весело сказал Круглов, почтительно поздоровавшись с Песцовым; он бил тальниковым прутом по блестящим голяшкам своих щеголеватых хромовых сапог.
– И подумать только: на буграх такая выросла.
– Мы хотим этот участок скосить на подкормку.
– Волгин указал на кукурузный клин.
– Э, нет! Так не пойдет.
– Егор Иванович покачал головой и весело поглядел на Песцова.
– То есть как - не пойдет? Ты что, запрещаешь?
– спросил Волгин.
– Может, и запрещаю. Как хотите, так и называйте. Только за этот участок перед колхозом отвечаю я.
– А мы что, в бирюльки играем?
– Волгин посмотрел на Круглова и Песцова, как бы ища поддержки.
– А я не знаю, - Егор Иванович оставался невозмутимым.
– Мы же давали обязательство снять отсюда триста центнеров с гектара. Эдак вы и обязательство срежете на подкормку. И заработок наш туда же.
Круглов засмеялся.
– Ты, наверно, решил, что это поле не колхозное, а твое.
– И мое и колхозное.
– Ну как же мне быть?
– спросил, усмехаясь, Волгин.
– Может, у соседей занять кукурузу на подкормку?
– Срезайте ту, что в пойме. Ее ведь все равно зальет в августе.
– Так чего там срезать!
– сказал Круглое.
– Там не кукуруза - чеснок. Вот, с палец.
– Ну так раньше думать надо было, где на подкормку сеять, где на силос... У меня тут на зерно может выйти, а вы - на подкормку...
– Так кто хозяин?
– запальчиво спросил Круглое.
– Здесь - я, - спокойно ответил Егор Иванович.
– А ты ступай на овечью ферму и распоряжайся там.
– Я член правления!
– А мне наплевать. Ишь командиры приехали. Вон лошадь-то пустили в картошку, как в чужую...
– Ну что она там съест?!
– примирительно сказал Волгин.
– Ты вот что, дело-то ведь безвыходное. Ну, проморгали с весны, не засеяли на подкормку. А теперь, кроме вашей кукурузы, ничего нет.
– Посреди лета так уж ничего и нет?
– сказал Егор Иванович.
– Вон луга... В тайге травы пропасть, а это ж чистое золото. Зачем же его коровам под ноги бросать?
– Егор, не самовольничай!
– повысил голос Волгин.
– Нет, это вы самовольничаете!
– вспыхнул и Егор Иванович.
– У нас колхоз, слава богу, не забывайте! Вот и решим на общем собрании. Собирайте! Я готов.
– Видал?
– обратился Круглое к Песцову.
– Натурально, частный сектор развели. Он тебя и допускать к полю не хочет. Жмет свою выгоду. А на колхозные дела ему наплевать.
– А по-моему, не наплевать, - сказал Песцов.
– В том все и дело.
– Да?
– Круглое от неожиданности открыл рот.
– Не знаю, не знаю, торопливо пробормотал он и, взяв под локоть Волгина, сказал: - Поехали!
– Ладно, разберемся, - сердито сказал Волгин и спросил Песцова: Хочешь с нами?
– Пешком пойду.
Через минуту их тележка бесшумно покатилась по узкой травянистой дорожке.
– С богом!
– крикнул Егор Иванович и, прищуриваясь, лукаво посмотрел на Песцова.
– Ну, как порядок?
– Правильный порядок!
23
Впервые за эти недели, входя в правление, Песцов чувствовал себя хозяином. Увидев Надю и не обращая внимания на присутствие Семакова и Фильки однорукого, он направился к ее столу: