Полюшко-поле
Шрифт:
— Пускай остаются. В их распоряжении весь верхний этаж.
Иван взял за руку Нину. Она покорно пошла за ним на другой конец острова. Днем Бугай рубил здесь вербняк и обнаружил в камышах рыбачью лодку. Она оказалась с шестом и была исправная. Иван вычерпал воду и, набрав сухого сена, спрятал ее на всякий случай в лозах. Теперь находка пригодилась. Он усадил Нину в лодку и бесшумно оттолкнулся от берега. В камышах просвечивала узкая полоска воды. Упираясь шестом, Иван выбрался из камышовых зарослей на плес. Нина, черпая рукой воду, следила, как
Вокруг плеса тихо шелестели темные, непролазные камыши. Иван заметил маленький заливчик и направил туда лодку. Нина узловатой веревкой привязала ее к черной коряге.
Как только они легли и укрылись шинелью, в тишине что-то булькнуло. Нина хотела приподняться, по Иван до боли сдавил ей плечо. И снова что-то булькнуло, вздохнуло топкое дно. Какие-то фигурки пробирались вдоль камышовой заросли. Бугай потянулся к винтовке и замер.
Поздно. Слишком близко подошли «болотные духи», могут услышать шелест сена, и тогда получай автоматную очередь. За ремнем у Ивана обычно находилась граната, а сегодня, как назло, оставил ее в недостроенной землянке. Он лежал в лодке почти вровень с водою и хорошо видел, как, осторожно осматриваясь, пробирались немецкие разведчики.
Двенадцать «болотных духов»… Иван решил пропустить их, а потом выстрелами поднять тревогу, преградить немцам путь к отходу. Но эту мысль он отогнал: «В темноте заварится такая каша, что только держись. С острова откроют огонь. А на другой стороне болота, в дубняке, расположены пушки, и оттуда могут сыпануть картечью по камышам. В такой неразберихе свой своего отдубасит. Нет, лучше не поднимать тарарама. Пусть продвинутся немцы, а я потихоньку пристану к берегу и предупрежу дозорных.
Но двенадцать «болотных духов» притаились в тени. Кто-то измерил глубину плеса и вернулся назад. Иван с Ниной услышали шепот, похожий на дуновение ветра. Немецкие разведчики совещались. Видно, им не хотелось форсировать плес. Что-то настораживало.
Бугай боялся, как бы немецкая разведка не ушла в камыши: стоило только раздвинуть их — и лодка обнаружена. Он снова потянулся к винтовке. За кормой неожиданно раздался крик филина. Кто-то из «болотных духов» мастерски подражал ночной птице. Нина, словно ища защиты, плотно прижалась к Ивану. Крик филина повторился, и в ответ грянул хохот. И вдруг все заглушил протяжный душераздирающий стон. Иван почувствовал, как по спине пробежали мурашки. На разные голоса завопило болото. В зловещее волчье завывание ворвался отчаянный вопль. Болото забулькало, зачавкало. И — тишина. Иван даже не заметил, куда подевались «болотные духи». Немецкие разведчики словно растворились в тумане. Прислушался. Ни звука. Только камыши шелестят. Долго стоял Иван на коленях с винтовкой в руках.
«Тихо. Даже рыба не плеснет… Ушли…»
Он бесшумно вывел лодку из бухточки и, упираясь шестом, во весь дух перемахнул через плес. Как только под днищем заскрипел песок, из кустов раздалось грозное:
— Стой! Руки вверх!
Иван узнал голос Кавярова.
— Это
— Опять ты… Что же ты, леший, все болото взбунтовал? Весь лагерь на ноги поставил. Скаженная душа, хотел, чтобы мы огонь открыли? Да за такое дело… — От ярости голос у Кавярова сорвался: — А ну… давай в палатку комдива.
— Фашисты к нам лезли… Своими глазами видел двенадцать «болотных духов». С автоматами, в резиновых костюмах; у пояса — надутые камеры.
Бугай доложил все как было. И по взгляду комдива понял: гроза миновала.
Комиссар стукнул кулаком по фанерному столику:
— Какой тебя дьявол в болото понес?! Что тебе — острова мало? А если бы немцы взяли в плен?
— Живым? Не дался бы!
— Нет худа без добра — теперь мы знаем, что фашистские лазутчики не только листовки разбрасывают, — заметил комдив.
Иван хотел загладить свою вину и выпалил:
— Пошлите меня в разведку… Я приведу «языка», достану из-под земли.
— И меня пошлите. Я — снайпер. В институтской команде призовые места занимала, — выступила вперед Нина.
— Они сговорились, домой хотят улизнуть. И сегодня на лодке бежали, да на немцев наткнулись, — со злостью вставил дежурный офицер.
— Что вы, товарищ капитан, такого и в мыслях не было. Как же так бежать? Я присягу давал.
— Откуда родом?
— Из Переяслава.
— Ну вот, как на лодочке, выплыл, — многозначительно усмехнувшись, подкрутил усики капитан.
Комиссар пристально посмотрел на Ивана. В углу тихо играл патефон.
— Поменяем пластинку, не та.
Дежурный офицер сорвался с места, в углу захрипел патефон. И вместо «Варяга» — «Засвистали козаченьки».
— Да не ту пластинку… — бросил вслед дежурному комиссар.
Снова захрипел патефон. Коновалов махнул рукой. Под звуки вальса в плошке затанцевал огонек. В палатку вошел Вагин.
— Разрешите доложить, поймали одного гада, вел среди бойцов злостную агитацию: «Хватит в лесу сидеть, идите к немцам, они хорошо принимают».
— Вы свободны, идите отдыхать, — обратился комиссар к Ивану и Нине. — О вашей просьбе мы с комдивом подумаем.
В палатку ввели арестованного. Коновалов жестом приказал ему сесть. Крепкий чубатый парень, одетый в форму лейтенанта, опустился на стул.
— Документы!
— Вот партийный билет… Вот удостоверение личности… Я работник Особого отдела… Интересовался настроением бойцов.
— Работники Особого отдела так не поступают. Вы — фашистский провокатор! — Комиссар Коновалов внимательно изучил предъявленное удостоверение, перелистал партбилет и бросил на столик. — Грязная работа. Ваши документы не внушают никакого доверия. Они фальшивые. Вы самый настоящий шпион, подосланный к нам немецкой разведкой. Давайте вести разговор начистоту.
Вскоре политработники привели еще шестерых шпионов, переодетых в красноармейскую форму. При обыске у них нашли пачки листовок: «Москва пала! Харьков взят! Немецкие войска под Ростовом!»