Полюшко-поле
Шрифт:
— А зачем снимать, товарищ командующий, разрежем. — Майор Гненный острым ножом вспорол голенище.
Басов приготовил плотный серый бинт. Промыв ключевой водой рану, он сделал перевязку. Потом адъютанты взялись за саперные лопатки. На дне оврага рядом с узкой тропкой и родником, похожим на маленькое озерцо, они отрыли окопчик.
Кирпонос сел на мягкую землю, свесил в окоп раненую ногу.
— Смотрите не подпустите немцев. Вот ситуация… Пожалуй, впервые в истории войн Военный совет фронта в полном составе водит бойцов в штыковую атаку. Фашисты
После третьей вылазки отряд сильно поредел. Под огнем противника он вынужден был разбиться на мелкие группы. В рощу вползли немецкие танки. Они подошли к оврагу, а за ними — пехота с минометами и орудиями. Вражеские снайперы охотились за нашими бойцами. Началось новое прочесывание оврага шквальным огнем.
— Рус, сдавайся! Жить будешь, кушать будешь!
Вражеские автоматчики спустились в овраг, но пулеметный огонь и взрывы гранат заставили их отступить. Теперь они усиленно блокируют овраг. Чуть где пошевелится куст, сразу же автоматная очередь.
Кирпонос попытался встать и застонал. Двигаться он уже не мог и вынужден был сидеть у щели. Его охранял небольшой отряд — восемнадцать штыков. Горсть смельчаков засела в окопчиках, притаилась в кустарнике, укрылась за толстыми дубами и кленами.
Рядом с Кирпоносом сидели дивизионный комиссар Гольцев и старший лейтенант Басов. В пяти метрах от окопа командующего чернел старый пень, за ним с ручным пулеметом лежал Гненный и с автоматом Жадовский.
Кирпонос посматривал на искалеченные минометным огнем верхушки кленов. За ними медленно оседало задымленное солнце. Оно уже коснулось нижних веток, повисло над самым краем оврага.
Командующий взглянул на часы: «Ровно семь. Еще продержаться, выстоять хотя бы один час…»
И в это мгновение, зашуршав над окопом, с треском разорвалась мина.
Кирпонос схватился за голову и, покачнувшись, упал. Он лежал ничком на бруствере окопа, и рядом на тропинке — сраженные осколками Басов и Гольцев.
Жадовский с Гненным бросились на помощь.
— Товарищ командующий, Михаил Петрович…
Жадовский снял с Кирпоноса пробитую осколком каску.
— Прямо в висок… — Он машинально распахнул шинель и заметил на светлом кителе генерала кровавое пятно. Оно быстро разрасталось — второй осколок попал в сердце.
Через минуту Кирпонос скончался на руках Жадовского. Тот чувствовал, как быстро остывает тело, тает последнее человеческое тепло.
Положив убитого на траву, Жадовский с Гненным взялись за лопаты.
— Пусть фашисты не знают, что наш командующий погиб… Пусть не торжествуют, сволочи! — Майор Гненный вонзил в землю лопату, принялся углублять окоп.
Подошел член Военного совета Бурмистенко и, увидев мертвого Кирпоноса, поник головой:
— Прощай, Михаил Петрович. Заря догорает и шлет тебе свой последний луч. Ты прямо смотрел в глаза смерти и как воин погиб за Родину. Мы будем драться до конца и не сдадимся врагу. — Он застыл над вырытой могилой.
Между тем
«Вот тебе и розовые конверты…» — Бурмистенко даже не пригнулся, когда черное веретено мины, промелькнув над кустами, вспенило взрывом ручей.
Адъютанты положили Кирпоноса головой на восток. Они прикрыли его плащ-палаткой и засыпали сухими листьями, хворостом и землей.
— Надо нам запомнить это место, чтобы после войны отыскать, — Гненный бросил в ручей саперную лопату. — Не на дне оврага лежать этому человеку.
Похоронив командующего, небольшая группа во главе с членом Военного совета Бурмистенко продвинулась метров на пятьдесят вниз по течению ручья. Овраг наполнился холодной мглой.
Бурмистенко приказал Жадовскому с Гненным подняться наверх и по возможности выяснить обстановку в роще.
— Как только стемнеет, спускайтесь к ручью, будем выходить из окружения.
Жадовский и Гненный поднялись по тропинке и в сумерках незаметно вошли в рощу. Близко в кустах переговаривались немцы. Они продолжали блокировать лесное урочище.
В роще стемнело, и Жадовский с Гненным спустились к ручью. Старший политрук и майор пришли в условленное место, но члена Военного совета и трех его порученцев не было. Жадовский с Гненным осмотрели ближайшие кусты и, никого не найдя, снова по тропинке бесшумно возвратились в рощу. Случайно они попали в какую-то канаву и по ней вышли в тихую туманную степь.
Тропка вела Тупикова по дну оврага в заросли орешника. В кустах журчал ручей. Он становился шире и глубже. Стали попадаться небольшие болотца. Генерал встретил штабных работников Пятой армии и приказал им присоединиться к основному отряду. Потом, переговорив с разведчиками, он решил сам осмотреть местность у хутора Дрюковщина.
Маскируясь в орешнике, Тупиков поднялся по склону оврага наверх. Забелели хуторские хатки. Василий Иванович прошел по кустам еще метров сто, и в этот момент на лесной тропинке показались немцы.
Отходить было поздно. Маленький отряд оказался отрезанным. Он попал в западню. На лесную тропинку вышли немецкие автоматчики и повели наступление в глубь лесного оврага.
Тупиков с бойцами притаился в кустах. Они отрыли неглубокие сырые окопчики и заняли круговую оборону.
Грохот боя катился в степь.
«Наши прорываются», — Тупиков с пограничниками тоже приготовился к вылазке, но вскоре по звуку боя понял, что атака основных сил закончилась неудачно.
Как и все окруженные, Тупиков с нетерпением ждал наступления ночи. Уже начинало темнеть, когда новый отряд немецких мотоциклистов, сбившись с дороги, влетел в орешник. Ударили наши автоматы, завязалась рукопашная схватка. С тремя пограничниками — Семиволосом, Сероглазом и Подопригорой Тупиков прокладывал дорогу, вырываясь из кольца.