Ползучий плющ
Шрифт:
– Я знаю. – Она посмотрела на него и поняла, какое успокаивающее действие он мог оказать на Ники – такой большой и такой теплый, когда хотел таковым быть. – Но почему эпилепсия Ники заставляет тебя думать, будто она что-то сделала с Шарлоттой?
– Я не думаю, что она сделала что-то намеренно. Мог произойти несчастный случай. Я еще толком не изучил вопрос, но, насколько мне известно, когда у больного случается приступ grand mal, [10] все тело цепенеет и человек
10
Эпилепсия (фр.).
– А! Теперь понятно. А у Ники в субботу был приступ?
– Она клянется, что нет. Вообще-то она уверяет, что почти им не подвержена, их у нее не было уже более пяти лет. Но она может и лгать. Она показалась мне достаточно напуганной для этого.
– Но могла ли она причинить девочке серьезный вред даже во время припадка? Она ведь такая миниатюрная.
– Думаю, что это возможно: Шарлотта могла удариться головой и сломать, например, шею. Или задохнуться. Есть множество вариантов, как это могло случиться.
– Хорошо. Скажем, у нее действительно был приступ и она ранила Шарлотту – убила ее, – что дальше? – Триш вспомнила странную, зеленоватую бледность Ники в воскресенье и задумалась, не такой ли вид бывает у человека через сутки после серьезного припадка. – Она должна была каким-то образом избавиться от тела. О боже!
– Что такое, Триш?
– Коляска! Кукольная коляска, которую полиция забрала в воскресенье. Я о ней забыла. Значит, вот как, по их мнению, она вывезла тело из дома?
Уставившись на стену, Триш попыталась припомнить размеры коляски и прикинуть, войдет ли в нее тело ребенка. Только думая о таких простых вещах, как размеры коляски, она могла отогнать мелькавший перед ней образ умирающей Шарлотты и мысли о том, что та чувствовала.
– Судя по их вопросам, да, – сказал Джордж, не подозревая о том, как терзает Триш ее воображение. – Они считают, что Ники положила тело в коляску и прикатила ее в парк, где постаралась, чтобы ее запомнило побольше потенциальных свидетелей, после чего притворилась, что обнаружила исчезновение Шарлотты. Далее полицейский сценарий вступает в противоречие со всем, что упорно утверждает Ники. Она как безумная бегала по парку, толкая перед собой коляску.
Триш вспомнила все, что видела или слышала про Ники, и попыталась извлечь из этого что-нибудь – что угодно, – что опровергло бы предположение Джорджа. Ей так этого хотелось!
– А как же камеры наблюдения? В этом районе Лондона их, наверное, миллионы. Разве полиция не просмотрела записи? Должна найтись хоть одна, где можно увидеть Ники, идущую в парк с живой Шарлоттой. Это сразу же разбило бы данную теорию.
– Разбило бы. Но, к несчастью, на обычном маршруте Ники и Шарлотты от дома до парка нет ни одной камеры. Хотя есть запись, где Ники уже позже бегает по парку с коляской, а вот пленки, зафиксировавшей ее появление в парке с Шарлоттой
– Черт.
– Вот именно. И это создает большие сложности.
– Но послушай, я не могу поверить, что Ники придумала такой умный – нет, не умный, – хитрый способ избавиться от тела. Я не хочу сказать, что она глупа, но она показалась мне простоватой для подобного спектакля.
– Она могла действовать по чьему-либо сценарию, Триш, и… он убедил ее, что стоит рискнуть.
– Ты говоришь о Роберте Хите?
– По всему, что я читал об этом деле, и по тому, что стояло за вопросами, которые задавала Ники полиция, он кажется наиболее подозрительным. Ты должна достаточно хорошо его знать, Триш. Как по-твоему, мог он придумать такой план?
– С легкостью. Но так ли это? Я все думаю, нет ли у них с Ники романа, но даже если и так, я совсем не уверена, что он стал бы защищать ее после убийства Шарлотты, даже случайного, во время эпилептического припадка.
– Есть другие причины, по которым он может в этом участвовать и которые не связаны с эпилепсией Ники.
– Ох! Давай выкладывай.
– Под половицей в комнате Ники полиция нашла некоторое количество порнографических журналов.
– Что?! – От изумления Триш взвизгнула, как щенок, которому тяжелым башмаком отдавили лапу. – В это невозможно поверить. Что за порнография?
– Весьма неприятная. – Джордж взял с пола кружку и сделал глоток чаю. – В основном с участием и взрослых, и детей. Ты, как и я, прекрасно знаешь, о чем я говорю. И для полного «счастья», там найдено много фотографий обнаженной Шарлотты Уэблок. Ники говорит, что все фотографируют своих детей в таком виде в ванне или на пляже и что она никогда в жизни не видела этих журналов… но…
– Это говорит она, – без труда закончила предложение Триш.
– Вот именно! Поэтому я и заинтересовался, когда ты вроде бы упомянула, что Ники разговаривала с тобой о педофилии.
– А, понятно, – рассеянно отозвалась Триш, вспомнив нелепое предположение Роберта, что полиция пытается подтасовать улики против Ники. – Журналы могли ей подложить?
– Могли. Но мне кажется более вероятным, что Роберт убедил девушку спрятать их для него или, что вполне понятно, спрятал их там без ее ведома, потому что вряд ли кто-то стал бы искать журналы у нее.
– Что означает: он возбуждается при мысли о сексе с детьми и мог попробовать что-нибудь такое с Шарлоттой.
– Совершенно верно, – сказал Джордж, вид у него был измученный, и у Триш не лучше. – Если они все же принадлежат ему. Мы этого не знаем.
Триш рассказала о снах про червяков, с грустью добавив:
– Думаешь, она именно об этом пыталась рассказать мне в тот вечер?
– Этого нельзя исключить, не так ли?
– А я подшучивала над ней и сказала, что она все придумывает и что бояться нечего. О боже! Если это правда, я же могла помочь ей, Джордж! Могла, но не сделала этого.
– Триш… я… Если она пыталась рассказать тебе, то вряд ли только тебе одной. В конце концов, ты сама сказала, что до этого вы были не очень близко знакомы. Кроме того, мы можем ошибаться. Ты должна признать, что это не слишком однозначное описание пениса.