Помечтай немножко
Шрифт:
Боннер догнал ее в тот самый момент, когда она ступила на первую ступеньку.
— Ах ты, сукин сын, — пробормотал он, хватая ее за руку и отбрасывая к стене.
Рэчел сильно стукнулась о стену боком и головой. Ее бедро и руку пронзила боль. Рэчел почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Ноги ее подогнулись, в глазах замелькали искры, и она мешком сползла на пол. Боннер тут же навалился на нее. Она успела почувствовать кожу его обнаженного тела, крепость его мышц, но тут вдруг рука Гейба нащупала ее длинные
На какой-то момент он замер, затем грубо выругался и вскочил на ноги. В следующую секунду коридор залил свет огромной люстры, висящей в вестибюле. Все еще испытывая слабость и головокружение, Рэчел подняла глаза и, посмотрев на склонившегося над ней Боннера, увидела, что не ошиблась: он был совершенно голый. Хотя все плыло у нее перед глазами, взгляд ее невольно застрял на наиболее интимной части его тела. Природа в этом смысле щедро одарила Гейба Боннера — он был заметно крупнее Дуэйна.
Должно быть, удар головой о стену на какое-то время лишил Рэчел способности действовать разумно, потому что она едва не протянула руку, чтобы потрогать то, что привлекло ее внимание.
Дуэйн не давал Рэчел возможности удовлетворить ее сексуальное любопытство. Радости плоти существовали на свете лишь для него, но не для нее, она должна была быть образцом благочестия. Рэчел никогда не Позволялось ласкать Дуэйна или делать что-либо из того, что она представляла в своих фантазиях. Пока Дуэйн обладал ею, от нее требовалось лишь лежать и молиться о спасении его души.
Боннер опустился рядом с Рэчел на колени. При этом он лишил ее замечательного зрелища, которым она так наслаждалась.
— Сколько? — спросил он.
— Один, — с трудом выдавила она.
— Постарайся сосредоточиться, Рэчел. Сколько пальцев я тебе сейчас показываю?
Пальцев! Значит, он говорил о пальцах?
— Уйди, — простонала Рэчел.
Гейб исчез куда-то, но тут же появился снова, держа в руке ее фонарик. Включив его, он снова опустился на колени и направил луч прямо ей в глаза. Она попыталась отвернуться.
— Лежи, — приказал Боннер.
— Оставь меня в покое.
— От света твои зрачки сузились, — сказал он, выключая фонарик. — Похоже, серьезной травмы нет.
— Тебе-то откуда знать? Ты ведь ветеринар.
«Голый ветеринар», — мысленно добавила Рэчел и застонала, пытаясь сесть. Боннер, однако, удержал ее от этой попытки.
— Полежи еще минутку. Я хочу, чтобы ты полностью пришла в себя, а уж потом вызову полицию, чтобы тебя арестовали.
— Ты еще укуси меня.
Боннер пристально посмотрел на Рэчел и вздохнул:
— Тебе надо серьезно учиться искусству общения.
— Да ладно тебе, Боннер. Ты вовсе не собираешься вызывать полицию и добиваться моего ареста. И мы оба это знаем, так что брось дурака валять.
— Почему ты так в этом уверена?
— Потому
— Ты считаешь, что меня совершенно не волнует, зачем ты ночью забралась в этот дом?
— Ну, может, и волнует, но так, самую малость. В принципе тебе на все наплевать. А кстати, почему?
Гейб не ответил, но Рэчел это нисколько не удивило.
Головокружение у нее постепенно проходило.
— Послушай, ты не мог бы что-нибудь на себя надеть?
Боннер оглядел себя, словно до него только сейчас дошло, что он голый. Затем он медленно поднялся на ноги.
— А что, моя нагота тебя беспокоит? — осведомился он.
— Ничуть, — сглотнув, сказала Рэчел, чувствуя, что не в силах отвести взгляд от самой замечательной детали тела Гейба, которая, как ей вдруг показалось, стала увеличиваться в размерах.
— Рэчел!
— Что?
— Ты же сейчас на мне дырку протрешь глазами.
Рэчел вздрогнула и почувствовала, как щеки ее против воли заливает краска смущения. От этого она ужасно разозлилась. Однако она взбесилась еще больше, когда заметила, что Боннер едва заметно улыбнулся. Рэчел поняла, что наконец все же нашлось нечто, что рассмешило этого непроходимо мрачного мужчину, Сделав над собой усилие, она села, опираясь спиной о стену.
— Я просто прошу тебя одеться, вот и все, ясно? В голом виде ты выглядишь отвратительно.
Гейб звонко хлопнул себя по бедрам.
— Вы посмотрите на нее, она еще и права качает! — воскликнул он. — Я мирно спал, никого не трогал, а ты забралась ко мне в спальню. Кстати, что ты здесь делаешь?
— Мне надо идти, — сказала Рэчел, с трудом поднимаясь на ноги.
— Да уж, это точно.
— Нет, в самом деле, Боннер. Уже поздно. Я, конечно, прекрасно провела время, мне было очень интересно поглядеть, каков ты в чем мать родила, но…
— Пошли, — сказал Боннер и потащил ее в сторону спальни. Мимоходом он нажал еще на один выключатель, и другая люстра обрушила на него и Рэчел водопад света.
— Не надо, Боннер.
— Заткнись.
Когда они вошли в спальню, он толкнул ее на кровать, которая была установлена на возвышении (все в доме должно было быть под стать незаурядной личности неподражаемого врачевателя душ). Затем Гейб снял со стула с прямой спинкой, который когда-то стоял в спальне Рэчел, пару джинсов. Внимательно наблюдая за каждым его движением, Рэчел видела, как он поочередно сунул ноги в штанины, и отметила, что Гейб даже не подумал надеть нижнее белье.
Дуэйн, вспомнила она, носил шелковые, боксерского типа трусы, сшитые на заказ в Лондоне. Когда Боннер резким движением застегнул молнию, из груди Рэчел едва не вырвался вздох сожаления. Возможно, этот человек был негодяем, но он обладал великолепным телом.