Поместье Лейкседж
Шрифт:
Весь мой прежний испуг и паника превратились в холодный шок, и я начала дрожать. Все, что я видела сегодня вечером, было похоже на ужасный сон. То, как я бежала к озеру, к почерневшей земле. То, как появилась эта ужасная бездонная рана.
Это все кажется нереальным. То, что мы остаемся здесь. Что собираемся помочь монстру в борьбе с тьмой.
Чайник начинает свистеть. Флоренс ставит на стол новую миску и дает каждому из нас по чистой, аккуратно сложенной ткани. Она наполняет миску
Кловер расстегивает рукава расшитого платья и закатывает их. Когда вода достаточно остывает, она берет ткань, погружает ее в миску и начинает стирать с себя грязь. Затем и Ариен откидывает рукава и начинает вытирать руки.
Когда он заканчивает, я погружаю в воду свою ткань. Я вся грязная, но изо всех сил стараюсь смыть грязь с рук. Кожа под ней мягкая. Как волдырь, ожог. Я смотрю на Ариена. Его руки такие же. Покрасневшие и болезненные там, где его коснулась грязь.
Я думаю о Роуэне, низко склонившемся над землей. Как щупальца тьмы жадно покрывали его руки, лицо. Если эти маленькие следы Гнили ранили нас так сильно, что же чувствовал он? Я хватаюсь за гладкий край кухонного стола и пытаюсь сдержать дрожь.
– Сколько еще раз вам придется это делать? – спрашиваю я Ариена. – Неужели все это того стоит?
Флоренс ставит передо мной тарелку.
– Роуэн делает это не для развлечения, Виолетта. Он никого не просит рисковать больше его самого.
Я вздыхаю и беру вилку. Мой желудок пустовал достаточно долго, чтобы начать жадно урчать при виде еды. Зелень крапивы и сахарный горошек, земляника, порезанные полумесяцем и посыпанные солью помидоры. Летняя еда. Мы ели такую в доме, когда было слишком жарко, чтобы разводить огонь.
Потом мы беремся за чай. Кловер разливает по чашкам пузырек с зеленой жидкостью. Он шипит и дымится.
– Знаешь, у него отвратительный вкус, – говорю я ей.
Она выглядит обиженной.
– Это лекарство!
Ариен сдерживает смех, приложив ко рту ребро запястья.
– Лета права. Как то, что так приятно пахнет, может иметь такой неприятный вкус?
– Это и не должно быть приятным на вкус. В любом случае тебе это недолго понадобится. Чем больше ты используешь свою магию, чем больше учишься ею управлять, тем меньше грезишь.
Я верчу чашку в руках.
– Тогда зачем ты мне его дала? У меня-то нет магии.
– Это в любом случае помогает заснуть. Вот почему Роуэн его пьет.
– Я не думаю, что оно работает. Прошлой ночью мне снились ужасные сны.
Я быстро пью чай и стараюсь не обращать внимания на горький привкус. Ариен тоже проглатывает его, скривив
– В другой раз ритуал будет проще, – говорит Кловер. – Мы сможем повторить попытку только в следующее полнолуние. У нас есть время подготовиться. Эта попытка…
– …была катастрофой.
– Лета, я не хочу спорить об этом.
Ариен ковыряет край рубашки в том месте, где манжеты покрыты грязью.
– Я им нужен.
– Ты должен позволить Роуэну самому бороться со его собственной тьмой, – говорю я.
Флоренс садится и опирается локтями о стол. Она смотрит на меня ровным взглядом.
– Что бы ты ни слышала о Роуэне – все эти истории – это неправда.
– Ты имеешь в виду, что он не убивал всю свою семью?
Ее рот сжимается.
– Он не жестокий, Виолетта, – тихо говорит Кловер. – Он хочет помочь твоему брату, а не навредить ему. Да, нам нужна магия Ариена для моего заклинания, но взамен я научу его алхимии. Разве ты не хочешь, чтобы он учился?
В горле встает ком. Я смотрю на пальцы Ариена, потемневшие от теней. Эти отметки напоминают мне о том, как он был маленьким и Мать дала нам кусок теста, чтобы мы попробовали сделать из него хлеб. Я сказала Ариену присматривать за печкой, а затем вернулась из сада и обнаружила, что все дымится и хлеб пригорел. А он стоял и наблюдал. Но мы все равно его съели. Намазали мед на почерневшие края. Было сладко и замечательно.
Этот обожженный черный хлеб с капельками меда… Нежные руки Ариена, изливающие темную магию… Все это время я хотела уберечь его от темноты. Но теперь кажется, что единственный способ для него быть хоть и не в безопасности, но счастливым – это призывать тени, а не прогонять их.
– Прости.
Я сжимаю его руку.
– Я люблю тебя.
Его наполненные слезами глаза мерцают в свете огня.
– Я тоже тебя люблю, Лета. И я знаю, что ты беспокоишься обо мне, но я хочу сделать это.
Он приподнимается.
– Если я смогу научиться использовать тени, управлять ими, то мне больше не придется бояться. Я хочу стать алхимиком.
Я устало наклоняюсь и расстегиваю ботинки. Мое платье испорчено, подол порван, остальная часть испачкана почерневшей грязью. Я подтягиваю юбки и стягиваю чулки. Ткань, обвязанная вокруг моих колен, высохла и стала жесткой и темной. Когда я разворачиваю ее, мои руки дрожат. Порезы выглядят ужасно. Моя кожа ужасно красная, вся в запекшейся крови.
При виде этого Кловер делает резкий вдох и обменивается испуганным взглядом с Флоренс.
– Я могла бы… – Кловер нервно смотрит на меня, – исправить это.
– Исправить? – Я смущенно смотрю на нее. Исправить.
Конец ознакомительного фрагмента.