Поминки по ноябрю
Шрифт:
Двери кабинетов были распахнуты, и, пройдя мимо двух или трех пустых, Крячко подумал, что проблемы начались раньше, чем хотелось, – участковых не было.
Он уже собрался обратиться за помощью к юным художникам, но тут расслышал, что из-за последней раскрытой двери раздавался мерный стук пишущей машинки.
В этом кабинете в одиночестве сидел худой сорокалетний мужчина с реденькими волосиками на голове, аккуратно, впрочем, зализанными.
Мужчина медленно и упорно стучал пальцами по клавишам пишущей машинки, постоянно заглядывая
– Вы ко мне? – тихо спросил он у Стаса, не прекращая работы. – Проходите, садитесь, я слушаю вас внимательно.
Крячко вошел, осмотрел голые стены, блестящие от свежей краски, и сел рядом с мужчиной на стул.
Стул качнулся, но не сломался. Несколько минут прошло в молчании.
– А компьютеров у вас нет? – наконец-то заинтересованно спросил Крячко, разглядывая машинку. – Это «Ундервуд»? Раритет, антиквариат, памятник ушедших эпох? А компьютер в сейфе спрятан?
– Какие еще компьютеры! – Мужчина, не повышая голоса и не отвлекаясь, продолжал настойчиво щелкать клавишами. – Что у вас произошло? Рассказывайте, я вас слушаю внимательно.
– Не у меня произошло, а у вас. – Крячко вынул удостоверение и показал его мужчине.
Тот отвлекся сперва только на секунду, потом, заметив, что показывают ему что-то серьезное, убрал руки с клавиш машинки и взял удостоверение.
– Понятно, – сказал он, возвращая документ Стасу. – Это по поводу убийства Николаева. Не вовремя его убили, надо признаться. Однако, с другой стороны, – мужчина по инерции заглянул в бумагу, заправленную в пишущую машинку, и, вздохнув, закончил: – С другой стороны, хорошо, что дело ушло к вам, а не осталось у нас.
– Хорошо, конечно, – согласился Крячко. – Ведь успех, он общий, а провал только наш. Вы кто, извините за настойчивость?
– Участковый капитан Балков Юрий Тимофеевич. – Мужчина уже сообразил, что дощелкать свою депешу ему не удастся, и смирился с этим.
Крячко, тоже заметив, что участковый готов к разговору, начал без вступлений:
– Как я знаю, свидетелей преступления не обнаружено.
– Работаем не покладая рук, – тот с готовностью показал на свой недопечатанный доклад, или что там у него было, и спросил: – Что нужно-то, товарищ полковник?
И Крячко, тоже оценив дружеский деловой тон, так же просто задал вопрос:
– А кто, в принципе, мог оказаться в то время в том месте? Алкаши какие-то расположились на природе, например…
– Холодно и далеко, – ответил участковый. – Алкаши – тоже люди, и им удобств хочется.
– Бомжи… – не сдавался Крячко.
– По той же причине… – отверг Балков и это предположение.
– Влюбленные… – Стас уже понял, что дело дохлое, но смиряться с этим не желал.
– Да не сезон же для влюбленных. Как и для алкашей, впрочем. Ну как вы не понимаете, товарищ полковник. – Балков пошарил в кармане пиджака и вынул пачку «Честерфилда». – Курить будете?
– У меня есть свои. Спасибо. – Крячко вынул пачку из кармана, выбил из нее
– Не сезон, – повторил участковый. – Пик влюбленности приходится согласно сводкам на вторую половину весны.
– Когда начинают собирать урожай заявлений об изнасиловании? – понятливо кивнул Стас.
– Ну конечно! Но основная причина отсутствия свидетелей – ноябрь все-таки. Кто потащится в такое место?
– А как насчет рыбаков и охотников? – Крячко понял, что участковый сел в глухую защиту и помогать крупному московскому деятелю, каким в его глазах является Стас, не собирается.
– А ты сам рыбак? – хитро прищурившись, спросил Балков.
– Я профессионально умею нарезать колбаску и разлить по сто семьдесят пять граммов. Наверное, рыбак. А ты как думаешь, капитан?
Стас переглянулся с участковым.
– Ну что скажешь-то?
– Насчет граммов? – осторожно уточнил капитан.
– Конечно.
– Пойдем поговорим с народом. Раз надо, так надо, – предложил участковый, отодвигая от себя свой допотопный «Ундервуд».
– Так я же об этом битый час талдычу. – Крячко широко улыбнулся, и участковый, снова бросив печальный взгляд на свою пишущую машинку, почесал в затылке.
– А почему по сто семьдесят пять граммов, а не по сто восемьдесят?
– Договоримся, – пообещал Стас и рассмеялся. Улыбнулся и Балков.
Контакт был налажен.
Они вышли вместе из опорного пункта. Перед выходом Балков, остановившись около мажущих стены мальчишек, строгим голосом сделал им ненужные внушения.
– Малолетние правонарушители? – тихо поинтересовался у него Стас на улице.
– Ну! Безотцовщина. А ребята нормальные. – Балков сплюнул себе под ноги. – Если бы их всех, разгильдяев, можно было занять делом – половину проблем решили бы.
Они пошли по улице мимо старых деревянных домов. Несколько собак с деловым видом, не обращая никакого внимания на прохожих, пробежали по своим собачьим делам.
– Сейчас заглянем к одному моему знакомцу, – пояснил участковый. – Он хотя и не рыбак, но, как говорится, видит издалека. Может, что и скажет дельного.
Стас молча кивнул.
– Но не поручусь, – тут же подстраховался Балков. – Дело это шуму кое-какого наделало, но убили ведь не местного, поэтому и прошло оно как-то мимо внимания. Как новость по телевизору.
Они свернули с улицы в какой-то неровный переулок, потом еще раз и еще.
Последний поворот оказался настолько узким и кривым, что пришлось пробираться, отталкиваясь от деревянного серого покосившегося забора слева и забора из сетки справа.
Целью похода оказался черно-серый домик, стоящий в глубине квартала за собранным из всякой металлической рухляди забором. Несколько секций были сделаны даже из сеток старых кроватей.
– Если он дома, то говорить буду я, а ты помолчи пока, – вполголоса сказал участковый, и Крячко с готовностью кивнул: