Помни, что ты смертный

Грэнджер Энн

Миссис Уоррал прикрыла отступление последним ударом.

— Мне это не нравится. Доложу утром доктору Касвеллу. — Подождав, не поколебала ли противника последняя угроза, она тяжко вздохнула, выдвинула ящик картотеки, вытащила папку, быстро пролистала, нашла искомое, нацарапала адрес в блокноте. — Вот. — Вырвала листок широким трагическим жестом и протянула. — Если вы, несмотря на мои возражения, все же намерены навестить ее, то не поздно ли? Даже для полицейского? — В вопросе отчетливо слышался грязный намек.

Он причислен к разряду мужчин, охотящихся за молоденькими.

— Полицейский, — объявил Маркби, — никогда не знает, закончился ли его рабочий день в пять часов.

Миссис Уоррал невольно глянула на часы, вспыхнула и сухо сказала:

— Отрадно слышать, что наша полиция всегда на посту.

— У полиции, — ответил он, — много голов, как у Цербера, и одна из них никогда не дремлет. Кстати, вы ведь не собираетесь звонить мисс Мюллер с предупреждением о моем визите? Мне бы не хотелось. Между прочим, это официальное пожелание.

Брошенный на него взгляд описанию словами не поддавался.

Дом представлял собой одну из многочисленных в Оксфорде викторианских краснокирпичных вилл. Слишком большой для современной семьи, как и многие прочие, он был переоборудован под квартиры. Стоя под фонарем, Маркби сверил адрес, поднял глаза на фронтон с эркерами. Машину он оставил за углом, чтобы не объявлять зримо о своем приезде. В любом случае перед домом не припаркуешься. Вдоль бровок тротуаров плотно стоят другие машины, включая почтенный лимонно-зеленый микроавтобус. Фасадные окна освещены, нижние не занавешены, за ними виден молодой человек, лежащий на диване в наушниках, с закрытыми глазами, прищелкивающий пальцами.

Маркби нажал кнопку напротив карточки «Мюллер».

Ответа какое-то время не было, потом у него над головой открылось окно. Он отступил назад, взглянул вверх.

В окне возникла рыжеватая грива. Марита Мюллер подозрительно смотрела на него сверху вниз.

— Добрый вечер, мисс Мюллер! — крикнул он.

— Полиция, — констатировала она с полным презрением. — Это вы были в лаборатории. Что нужно?

— Пять минут. Просто поговорить. Можно войти?

— Я в ванной.

— Нет, — логично заявил Маркби. — Вы в окне.

— Свинья! — бросила она и захлопнула раму.

Вскоре к двери прошлепали шаги, створка на дюйм приоткрылась. Из щели раздался голос:

— Здесь можно поговорить.

— Отлично, — согласился он как можно громче. — Речь пойдет о докторе Лайаме Касвелле.

Дверь распахнулась настежь, на пороге стояла Марита в изумрудно-зеленом кимоно под цвет глаз. Возможно, и старый желтовато-зеленый фургончик принадлежал ей.

— Входите, — неприветливо разрешила она. — Только на пять минут. Сами сказали. Я уходить собираюсь.

Маркби проследовал за ней по лестнице на второй этаж. По пути отметил,

что те, кто разбил дом на квартиры, щедро использовали линолеум грязноватых оттенков и коричневую краску.

Квартира Мариты резко контрастировала с тусклым подъездом, переливаясь красками. Мебель в основном старая, но диваны и кресла задрапированы яркими набивными индийскими тканями, деревянные детали, столы и шкафы выкрашены в белый цвет. Кругом разбросаны алые, зеленые, оранжевые подушки. На одной стене абстрактная фреска в таких же цветах. Газовый камин извергал голубоватое пламя. От общего эффекта больно глазам. Маркби заморгал и сощурился.

— Что хотите сказать о докторе Касвелле?

Он перевел взгляд на воинственную фигуру, стоявшую посреди красочной комнаты скрестив руки, напоминая экзотическую птицу в тропическом саду.

— Миссис Уоррал, секретарь в офисе, упомянула, что вы звонили и жаловались на мигрень. А сейчас уходить собираетесь?

— Мне уже лучше. Так всегда с мигренью. Приходит и уходит.

Девушка пожала плечами. Широкие рукава кимоно соскользнули, обнажив повязку чуть ниже плеча.

— И руку поранили! Боже, как не повезло, — посочувствовал Маркби.

— Вы хотели поговорить о Лайаме.

— Просто о Лайаме? Не о докторе Касвелле? Впрочем, в конце концов, вместе работая, вы должны хорошо его знать. Ему тоже не везет в последнее время. С его женой Салли сегодня случилась очередная серьезная неприятность, но вы будете рады услышать, что все обошлось. Она у подруги.

Марита передернулась.

— Ну и что? Они у друзей. Меня это абсолютно не интересует. С какой стати?

— Не они. Одна миссис Касвелл. Доктор Касвелл остается в Касл-Дарси. Что у вас с рукой?

— Не ваше дело, — прошипела Марита. — Поранила в лаборатории.

— Правда? Мне кажется, трудно пораниться в таком месте. Ладонь, палец, да. Но плечо…

Зеленые глаза сверкнули.

— Что вам нужно? Просили пять минут, и две уже прошли. Осталось три.

Маркби без приглашения сел на крашеный белый стул, игнорируя нараставшее нетерпение хозяйки.

— Как я понял, вы аспирантка, приехали по официальной программе обмена. В каком университете учились?

Девушка крепко стиснула губы и выдавила:

— В Йенском.

— Ах вот как! В бывшей ГДР?

Она бросила на него умоляющий взгляд.

— Знаете, времена изменились. Германия теперь одна.

— Значит, Йена не ваш родной город?

Марита переступила с ноги на ногу и вцепилась в рукав кимоно.

— У меня нет так называемого родного города.

Маркби послал ей улыбку.

— Прискорбно не иметь настоящих корней. Ваши родители оба немцы? Эта комната… — он широко развел рукой, — напоминает о жарком климате, ярких красках, латиноамериканских ритмах…