Помни войну
Шрифт:
Но русские адмиралы не решились продолжать борьбу на море, предпочтя бросить команды на оборону порт-артурских укреплений, а сами корабли бесславно затонули внутри гавани. Их, кроме одного, не удосужились вывести на внешний рейд, и там открыть кингстоны…
— Адмиралу лучше отходить, мой крейсер обречен!
Командир «Токивы» капитан 1 ранга Есимацу стоял на мостике, обреченно, но с вызов глядя на подходившего старого знакомца, которого десять месяцев тому назад эскадра Камимуры не добила в Корейском проливе. И вот демон, вырвавшийся из ада, пришел с местью. Достойный уважения для любого самурая поступок!
«Токива» сражалась
Крейсера 3-го отряда вице-адмирала Девы отчаянно помогали, но приход «России» и «Осляби» обратил в прах последнюю надежду на спасение. И единственное, что хотел Есимацу, так только одного — чтобы адмирал Камимура поступил бы так же разумно как и Дева. Вдали виднелись четыре трубы спешащего в схватку «Громобоя», наиболее хорошо забронированного и вооруженного крейсера Владивостокского отряда. Драться с тремя противниками, два из которых свежие с полными артпогребами, а третий быстроходный броненосец с 254 мм орудиями было крайне неразумно. Ничем хорошим для поврежденных «Идзумо» и «Адзумы» эта схватка не окончится, а лишь безобразным избиением, как для несчастной «Цусимы».
Этот малый крейсер не успел вырваться из схватки, как удалось «Читозе», «Нийтаке» и «Отове». А дальше было поздно — «Россия» накрыла его парой полновесных залпов с убойной дистанции. Теперь в неподвижный корабль с 12-ти кабельтовых разрядил свои башенные орудия «Ослябя», и один снаряд в два центнера веса не просто попал, но взорвался. Видя это, несчастную «Цусиму», что в бою один на один потопила «Новик», тут же бросились добивать русские крейсера, а вот семь русских миноносцев готовились в третий раз атаковать обреченный крейсер с цветком хризантемы на форштевне. Гейдзины собираются добить смертельно раненного самурая, который огнем из уцелевших пушек все же потопил один из их миноносцев.
— «Идзумо» и «Адзума» уходят!
В голосе сигнальщика прозвучала горечь, как показалось Есимацу. Но возглас обрадовал командира «Токивы» — у Хиконодзе камимуры хватило мудрости спасти целое, что принесет победу стране Ямато, пожертвовав частью. Теперь долг полностью исполнен, и капитан 1 ранга спокойно ожидал последнего боя, прекрасно зная, что в одной из башен осталось только семь 203 мм снарядов. С одного борта могут стрелять лишь четыре 152 мм пушки, а с другого, наиболее пострадавшего в бою, уже два таких орудия — но и русский «Рюрик» находился в столь же отчаянном положении, но достойно принял смерть в схватке, так и не спустив флага…
— За меня уже отомстили, — на губах Есимацу в пузырьках крови исказилось подобие улыбки. Он увидел гибель второго русского корабля и прекрасно понимал, что сейчас настанет очередь третьего врага пойти сегодня на дно. Все же контр-адмирал Уриу подловил русских, и те дорого заплатили за гибель «Цусимы». А вот «Токива», расстрелянная в упор броненосцем, не желала умирать, продолжала отстреливаться из нескольких
Глава 25
— Эх-ма…
Общий стон прозвучал в рубке, когда все увидели, как у высокого борта «Дмитрия Донского» взметнулся выше мачты высокий гейзер воды, и рассыпавшись миллиардами брызг, рухнул обратно во взбаламученные подрывом торпеды волны.
— Все, конец!
Только и смог произнести Фелькерзам, посмотрев на смертельно раненный корабль под Андреевским флагом. Самый старейший среди оставшихся на эскадре, заложенный на верфи больше двадцати лет тому назад как броненосный фрегат, «князь» прошел несколько дорогостоящих модернизаций. Был переведен в класс броненосных крейсеров, но по своей сути давно являлся, как метко отмечал сам народ в жизненных поговорках — «не пришей кобыле хвост». Хотя высказывание «ни богу свечка, ни черту кочерга» подошло бы гораздо лучше.
«Донской» уже не представлял реальной боевой ценности, если сказать предельно откровенно, сохранив изрядную долю житейского цинизма. Малая скорость в 13–14 узлов, которую с невероятным трудом могли выдать его порядком изношенные в плаваниях машины, не позволяла использовать его в качестве крейсера, хотя высокий борт обеспечивал кораблю неплохую мореходность. Вот только и в былые годы своей юности «князь» больше 16 с половиной узлов выдать не мог, а потому ни догнать слабого противника, ни удрать от более сильного врага, оказался просто не в состоянии.
В эскадренном бою использовать его было также затруднительно — небольшое водоизмещение в шесть тысяч тонн вкупе с куцей и недостаточной броневой защитой из сталежелезных плит превращали корабль в плавающую мишень. А огневая мощь, несмотря на перевооружение, оставалась откровенно слабой, не дотягивая даже до параметров «Авроры» — наиболее слабой среди всех бронепалубным крейсеров 1 ранга Российского императорского флота. «Богиня» имела восемь 152 мм орудий Кане, причем на борт могли стрелять пять из них. На «Донском» имелось шесть таких пушек, плюс четыре 120 мм орудия, но крайне неудачно расположенных. При стрельбе на каждый борт могла быть задействована ровно половина огневой мощи, скорее «немощи», так как даже вдвое меньшие по водоизмещению малые японские крейсера были чуть сильнее по числу орудий в схватке один на один. А тут на несчастный фрегат набросился весь 4-й отряд контр-адмирала Уриу, состоявший из трех крейсеров.
Смяли огнем, взяв в «оба борта», выбили противоминные пушки, обеспечив атаку миноносцев со всех румбов, торпеда в борт — и совсем скоро «Дмитрий Донской» разделит судьбу «Владимира Мономаха», не пережив его хотя бы на полные сутки.
— Ничего, нас теперь не остановить!
Фелькерзам стоял у амбразуры, внимательно рассматривая выросшую в размерах «Касугу». Минута, или две — и выступающий вперед таран «Наварина» пропорет под водой борт еле ползущего на юг «гарибальдийца». А там все — миноносцы навалятся толпой, и первая попавшая торпеда погубит старый русский броненосец.