Помнить
Шрифт:
Несколько лет назад я жил с нелюбимой женщиной, а эта девочка стала моей богиней. Она влюбила меня в себя, и я ей полностью отдался. Это было всепоглощающее чувство, разрушительное и иррациональное. Я стал беспомощным и жалким, полностью раздавленный ее красотой и нежностью. Она выиграла последний конкурс талантливых подростков, будучи в платье, которое я ей подарил; исполняя песню, которую я ей посоветовал. Видя, как она раздвигает ноги, я испытывал нечто вроде религиозного экстаза. Бормотал бессвязные пошлые молитвы, когда видел ее нежнейшие дырочки. Это была самая прекрасная женщина на свете, достойная любых жертвоприношений.
С явно фальшивой улыбкой я отвечаю Лизе: "Прошла любовь - завяли помидоры". На самом деле ничего не прошло, никогда
Лиза выпила всего кружку пива и уже довольно пьяная. Или притворяется. Несет белиберду о своих бывших. Какой-то цирк уродцев, алкаши, наркоманы и прочая низкосортная шваль. И самое смешное, что она по-детски считает отношениями, когда кто-то ходит с ней за ручку. Даже не пытаюсь развеять ее грезы. Дети сами теряют невинность. Им помощь извне не нужна. Я вижу, как она стремится утратить остатки чистоты и нырнуть в мирок полный дерьма. Пока она еще зашла по пояс в фекальные массы и застыла в нерешительности.
Она говорит, что в животе странные ощущения и сиськи затвердели. Отвечаю, что она просто менструирует.
Лиза скачет с темы на тему, теперь завела речь о том, что хочет похудеть.
– Зачем? Куда еще худее?
– Ты меня не видел голой, я толстая.
Я бы с удовольствием посмотрел на нее голую. У нее большая голова относительно остального тела и в целом пропорции как у ребенка. Повадками она напоминает какого-то маленького мальчика-шпану. Курит сигареты одну за другой. Рассказывает полные лжи истории о том, как пыталась покончить с собой. Слишком смешные несовпадения и нелепости в ее рассказах вызывают лишь ухмылку. Она явно переигрывает. Вероятно, хочет привлечь к себе внимание. Я не склонен сопереживать мелким трагедиям и откровениям, которые на меня посыпались. Но я терпеливый зритель. Кормлю ее с рук, наблюдаю за повадками. Все еще не могу понять, что это за зверь. И хотел бы я его приручить или нет.
Мы выходим на улицу, все занесено снегом и дует холодный ветер. Купили в ларьке самое дешевое пиво, теперь уже на ее деньги. Решили пройтись и наткнулись на сгоревшее заброшенное двухэтажное здание. Оно обнесено хилым синим забором из гофрированных металлических листов. Девочка хочет перелезть забор, но я предлагаю проползти под воротами, довольно высоко подвешенными над землей. Так и сделали. Ворота оказались даже не заперты, мы смеемся. Проходим в полуразвалившееся здание. Свет от мобильных телефонов рассеивает мрак внутри. Лиза щелкает мертвыми выключателями. Потолок обвалился, лестница разрушена, окна повыбиты. Прошли насквозь и остановились на крыльце. Лиза думала, что я попытаюсь ее изнасиловать в темноте. Никто ведь не услышит криков о помощи. А потом может быть расчленю и съем. Но мне хочется только отлить. Отворачиваюсь и рисую желтые узоры на снегу. Пиво настолько мерзкое, что мы его не допили. Лиза берет бутылки, размахивается, как метатель ядра и они улетают во тьму.
Проводил ее до метро, обнялись на прощание. Впечатления от этой невразумительной встречи смешанные. Она кажется до омерзения фальшивой и жалкой. Но в то же время в ней есть еще чистота и наивность, детская непосредственность, готовая улетучиться в любой момент. Я сказал, что она не такое дерьмо, как мне думалось. Она ответила: "Ты тоже".
На третьем этаже работают с арматурой, сваркой и электрической начинкой. Там же стоят печи для покраски порошком. На втором этаже хранятся картонные коробки и отдельные детали, такие как плафоны, электрические патроны и всякие гайки да болты. На первом происходит комплектация товара. По конвейеру движется продукция, ее пакуют в коробки, вкладывают инструкции и схемы, наклеивают штрих-коды с артикулами. Работа в таком месте скучна и однообразна, головной мозг практически не участвует в происходящем. Мне это нравится, можно спокойно думать, о чем угодно, а в перерывах записывать свои мыслишки. Главное, что нет никакой лишней ответственности или чрезмерных требований. Заработная
Раньше тут трудились только русские, теперь же сплошь узбеки, кроме меня единственного. Все на этаже мусульмане, один я - кяфир.
Молодой паренек по имени Бобур принес насвай и угощает коллег. Стоящий в начале конвейера Эльмурот, закладывает под язык комок похожей на мышиный помет смеси. Видимо, головокружение мешает ему сосредоточиться, отчего он слишком быстро посылает коробки, и они в итоге скапливаются в гору. Я ему кричу:
– Шошельмэ!
Он улыбается и отвечает:
– Тезрох!
Так как нет никакой нормы, я никуда не тороплюсь, совершаю свою часть работы размеренно и умиротворенно. Мне платят за время, а не выработку. Говорю узбекам: "Солдат спит - а служба идет". Они не понимают смысла этой поговорки, пытаюсь пояснить, неуверенно произношу: "Джанготейге ишь". Все смеются.
Ойбек хочет взять у меня взаймы денег, ему пришлось отдать почти всю зарплату на оформление нового разрешения на работу. Но я отвечаю: "Ёк пюль". Я сам трачу деньги быстро. Бляди, компьютерные игрушки и вкусно покушать. Да и собирать трековый велосипед - дело недешевое. Узбеки тоже любят перемещаться на велосипедах, правда, с целью экономии денег, а не по каким-то убеждениям. Обычное их транспортное средство - это "Аист" или Stels, не по росту, скрипящие несмазанной цепью. Узбеки паршиво питаются, какие-то скудные лепешки и лапша быстрого приготовления. Большую часть денег они посылают на родину, а сами ютятся в маленьких комнатушках по несколько человек, спят прямо на полу. Они ничего не читают, кроме религиозной литературы и многие мечтают об установлении в своей отчизне (да и во всем мире) исламского государства. Они, без шуток, считают, что побивать камнями и отрубать руки - это замечательные способы поддержания порядка.
2
"Велосипед всегда? Сейчас это одно из того, что наполняет вашу жизнь смыслом! Я упражняюсь таким образом каждый день. Ах, просто возьмитесь за ручки вашего велосипедного руля, ложитесь на него и опрометью мчитесь по улицам и дорогам, над железнодорожными путями и мостами, пронизывая толпу, избегая столкновений, на скорости двадцать миль в час или даже больше, и представляйте все это время, как внезапно с грохотом упадете".
(Джек Лондон)
В Петербурге короткая зима, впрочем, и лето тоже короткое. Месяц морозов, да месяц жары. В остальное время - сплошная осень. 14 февраля я уже катаюсь на велосипеде. Небольшой перерыв в катании происходит скорее не из-за погоды как таковой, просто снег убирают очень плохо, лениво сгребая все на обочины, создавая уродливые сугробы. На середину дорог и по тротуарам рассыпают соль, песок и едкие реагенты.
В половине первого ночи я оказался на Дворцовой площади. Там парочки пытаются на холодном ветру запускать китайские фонарики. Я вспомнил, что это день святого Вали, очередной искусственный праздник для жизнерадостных идиотов. Открытки в виде сердечек и уродливые плюшевые медведи успешно продаются. Под Александровской колонной сидит саксофонист и играет тоскливый мотив.
Мне хочется, чтобы моя работа была связана с велосипедом. Но быть курьером - это глупые романтичные мечты. При окладе зарплата копеечная, сдельная работа тоже невыгодна. Но я нашел выход из положения. Устроился экспедитором. Сопровождаю грузы по городу, велосипед закидываю с кузов. Мне платят за то, что я ускоряю процесс, слежу, чтобы водители не простаивали, делаю наиболее логичный маршрут, чтобы не стоять в пробках. У водителей почасовая оплата. Иными словами, чем раньше я заканчиваю свой рабочий день - тем лучше. Приезжаю на погрузку на велосипеде, и уезжаю с последнего места доставки тоже на велосипеде. Иногда заканчиваю в пригороде. Это здорово, кататься в удовольствие, и получать за это деньги.