Помню тебя наизусть
Шрифт:
«Откуда они у тебя?»
«Не помню. Мать говорит хулиганы напали. Мне лет семь было. Представляешь, я это просто забыл. Защитная реакция, наверное. Так что не у одной тебя был страшный стресс».
«Говорят, шрамы украшают мужчину» — я попробовала пошутить, но получилось криво, поэтому сразу отправила еще одно сообщение с извинениями.
«Не такие. Там не просто шрамы. Там слово. Плохое. Свести не удалось. Поэтому я забил всю спину татухами. При желании рубцы все равно можно нащупать, но по крайней мере не разберешь, что именно
Мне хотелось узнать, что это за слово, но задать вопрос я так и не осмелилась.
«Мне жаль, что тебе так досталось».
«А мне, что тебе приходится постоянно бороться со своими трудностями».
Этой ночью между нами что-то безвозвратно изменилось.
На следующей неделе стало еще сложнее. Приходилось прилагать все усилия, чтобы просто выдержать этот бешенный ритм и не протянуть ноги раньше времени. Интересно, во всех школах такая засада перед экзаменами или только нам повезло?
В субботу я все-таки вырвалась в приют. Мне было жизненно необходимо потискать кого-то лохматого и несчастного, почесать за ухом, пожалеть. Я даже лопату встретила, как старую подругу. Черенок привычно лег в руки и понеслось. Потом мне удалось побыть ассистентом у Степана Константиновича — мы перевязывали кота, изодранного собаками. Выглядел он страшно, но прогнозы были оптимистичными — внутренние органы серьезно не пострадали, хребет не сломан. Заодно пригодилось лекарство, которое я когда-то покупала для Персика.
Из приюта мы снова уходили вместе с Игорем. И снова он посеял у меня в душе сомнение. Мне хотелось учиться на биологическом, тянуло туда, но я боялась, что не смогу, что из-за моей проблемы учеба превратится в бесконечные испытания.
— Ян, ты все-таки подумай. Я тебя очень прошу. Хочешь, встретимся и поговорим на эту тему?
— Не знаю.
Иногда мне казалось, что он не против перевести наши отношения из дружеских в совсем другую плоскость, но его внимание никогда не было навязчивым. Воспитанный, приятный, увлеченный тем, что делает. Он мне нравился, но только как друг.
— Позвони мне, если будешь сомневаться, — снова предложил он, — у меня сердце кровью обливается, когда вижу, как ты губишь свою мечту.
Очень жизнеутверждающе и очень волнительно.
Губишь свою мечту.
По дороге домой, я ни о чем другом и думать не могла.
Губишь свою мечту…
Дома меня встретило семейство в полном сборе, даже папа сегодня пришел раньше. Я уже не помню, когда нам удавалось собраться всем вместе, и так чтобы никто никуда не спешил и не дергался. Мы устроились на улице в беседке, развели мангал и жарили хлеб с сосисками. Было вкусно и весело. Мне даже удалось отвлечься от тревожных мыслей о дальнейшей учебе.
— Ну, а ты Ян, чем нас порадуешь?
Настя пыталась внедрить традицию — рассказывать семье о том, как прошел день.
— В приюте сегодня была.
— У вас там большой коллектив? — папу, как начальника всегда интересовал рабочий контингент.
— Не очень. Волонтеры разные приходят, текучка большая, а постоянных там человек пять.
— Есть интересные мальчики? — с хитрой улыбкой поинтересовалась Настя.
— П-ф-ф. Да полно. Степан Константинович — наш главный ветврач. Пятьдесят три года, женат, целый выводок детей. Глухонемой Аркадий. Васька еще есть лопоухий. Марк Борисович — дворник от бога. Выбирай не хочу.
— Ты про Игоря забыла, — насмешливо добавил Максим.
— Ах да, Игорь.
— Это кто? — тут же заинтересовалась Анастасия Сергеевна.
— Молодой врач. Только учиться закончил.
— Он тебе нравится?
Мне почему-то показалось, что Макса ответ на этот вопрос интересовал больше, чем саму Настю. Он аж в струнку вытянулся, старательно делая вид, что не слушает.
— Мы просто друзья, — едва сдерживая смех, ответила я, — он помогает мне иногда в приюте.
Недовольный взгляд весьма прозрачно намекнул, что он думает по поводу такой помощи. Ничего, пусть побесится. Не все же мне ревновать.
Чуть позже начал накрапывать дождь и нам пришлось перебираться в дом. Отец развел огонь в камине, Настя заварила свежего чаю, принесла свой фирменный пирог, от которого у Макса задергался глаз.
Меня тем временем отвлек звонок одноклассницы. Оказывается, еще несколько дней назад я обещала прислать ей фотографии распечаток с заданиями, но забыла.
— Пять минут, — я попросила еще небольшую отсрочку, — у меня папка в машине осталась. Сейчас я ее принесу и сфоткаю.
— Жду!
Я откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула. Мне было так хорошо с чаем и пирогом, что не могла заставить себя пошевелиться.
— Давай ключи, принесу я тебе твою папку, — внезапно подорвался Макс. Подозреваю, все дело в пироге. Ершов искал любую лазейку, чтобы оказаться от него подальше.
— Если ты попробуешь угнать мою машину, я тебя найду и загрызу, — в шутку пригрозила ему, — а, где ключи, ты и сам прекрасно знаешь.
— Знаю. Но должен же был показать хорошие манеры, спросить разрешения.
— О, сударь. Вы так любезны.
Он украдкой показал мне кулак и выскочил из гостиной так быстро, что только пятки сверкали.
Пока отец воевал с камином, мы с Настей обсуждали предстоящий выпускной. Я рассказывала, какое платье себе присмотрела, а она делилась воспоминаниями о том, как сама заканчивала школу.
— В общем, вспоминать стыдно, а забыть невозможно, — отмахнулась она, чуточку покраснев.
Макс отсутствовал довольно долго, а когда вернулся — задумчиво отдал мне папку с бумагами и как-то быстро начал сматывать удочки.
— Ты куда? — удивилась Настя.
— Спать. Сейчас тренер звонил, сказал, что завтра с утра всех собирает. Что-то важное.