Помоги мне, бог любви!
Шрифт:
Она недолго задержалась на этой истории — уж очень сильную боль она ей причиняла…
Потом она нашла заметки об убийстве Эммы Лоуч. В свое время она не обратила на это событие особого внимания, поглощенная своей ужасающей бедой.
Эмма, оказывается, также была найдена обнаженной, с перерезанным от уха до уха горлом, но опять же без признаков изнасилования или сексуального извращения. Так и не были установлены мотивы ее убийства, хотя дело до сих пор не было закрыто. Читая между строк, Шер поняла, что, по мнению полиции, бедная
Бросив взгляд на часы, Шерил удивилась, как быстро бежит время. Если она не поспешит, то опоздает к возвращению Кена и Криса. Несмотря на грубоватые манеры молодого библиотекаря, Шер решила поблагодарить его за помощь. Пока они разговаривали, она обратила внимание на небольшую толпу, собравшуюся в дальнем конце библиотеки.
— Что там происходит? — поинтересовалась Шер.
— Дублинский музей одолжил нам кое-что из своих экспонатов, — рассеянно ответил он, проверяя сдаваемые ею материалы. — Вам стоит взглянуть на них, раз уж вас интересует история.
Она и так опаздывала, но соблазн оказался слишком велик.
Люди толпились вокруг молодой женщины, рассказывавшей о каждом экспонате. Например, о манекене со свирепо раскрашенным лицом, в ветхой, явно подлинной одежде, с огромным боевым топором.
Шерил совершенно забыла о времени и с интересом слушала объяснения.
Там было несколько фигур, одетых в остатки древних нарядов. Леди из девятого века, облаченные в меха и золото. Экспонировались и всевозможные бытовые предметы: гребни, кошельки, шиньоны. Шерил делала торопливые пометки в своем блокноте. Экскурсанты переместились куда-то в соседний зал, и она осталась одна.
Холодок побежал по ее спине. Теперь она видела только одинокую стеклянную витрину — коробку в конце коридора.
В ней помещалась странная фигура без лица. Фигура была задрапирована в плащ, видно, когда-то иссиня-черный. Вместо головы красовалась маска с огромными бычьими рогами. Вместо глаз — пустые, скошенные глазницы, в которых было что-то зловещее.
Однажды она уже видела рисунок Бога-быка в одной из книг Джона. С тех пор, она видела его тысячи раз в своих кошмарах. Но сейчас здесь он казался таким реальным! Ее охватила дрожь, горло сжалось. По спине опять пробежал холодок.
— Для наших предков, — говорила монотонно девушка-экскурсовод, — бык был символом плодородия, урожая, без которого они не могли выжить, плодовитости их расы. Ему в жертву часто приносились пленники, но самой большой честью считалось быть невестой Бога-быка. Избранница должна была выносить дитя, которое станет богом для следующего поколения. Не имело значения, что должна была пролиться ее собственная кровь, — считалось привилегией принести свою жизнь в жертву, чтобы напитать землю-мать и взлелеять дитя. Подобные ритуалы не были уникальными на нашем побережье…
Молодая женщина продолжала говорить,
Когда она подошла к своей машине, здравый смысл взял верх. Надо же так испугаться костюмированного манекена. И хватит думать о своих кошмарах-снах. В конце концов, все это не больше чем ее разыгравшееся воображение. Бог-бык — не более чем предание, легенда, занимательная страница для ее книги.
Она, конечно, опоздала. На обочине увидела машину Кули и остановилась рядом. Но в доме никого не было. Зато на заднем дворе слышался смех Криса.
Там она увидела его, Кена, Джонатана и Сэма Рассела. Сын смеялся, пытаясь выхватить резиновый мячик из пасти овчарки.
Первым ее заметил Сэм.
— Добрый вечер, миссис Гэндон! — воскликнул он.
Приветливо помахав всем рукой, Шер извинилась:
— Прошу прощения за опоздание…
— Ладно, миссис Гэндон, — рассмеялся Кен и наградил ее обворожительной улыбкой. — Вы опоздали всего на пять минут, а вот Крис доставил нам истинное удовольствие.
— Крис, — обратилась она к сыну. — Ну, как в школе?
— Я хорошо отвечал. Правда. Спроси мистера Кули.
Шерил взлохматила его волосы и улыбнулась Кену.
— Отличный ученик. Он понравился ребятам. Он им рассказывал про Нью-Йорк.
— Рад тебя видеть, дочка. — Сэм Рассел чуть скривился, поднимаясь с земли. — А мы с Джонатаном собрались пропустить по кружечке.
— Мама повезет меня на утесы, — сообщил Крис.
— Прекрасный день для прогулки, — отозвался молодой Кен. — Тебе там понравится, парень. — Он снова повернулся к Шерил. — Заехать за ним завтра утром?
— Спасибо. Это было бы замечательно.
— Значит, увидимся утром, — весело бросил Кен, кивнул Шерил, помахал Джонатану и Сэму и, насвистывая, скрылся за углом дома.
Крис дернул Шерил за руку.
— Мы ведь поедем сейчас на утесы, ма? Ты обещала.
— Сейчас поедем, дорогой, — она обернулась к Сэму и Джонатану, и ей показалось, что они как-то странно посмотрели на нее. — Мы, наверное, еще увидимся?..
— Скорее всего. Счастливой поездки, — ответил Сэм.
Поездка показалась короткой, даже слишком короткой. Ничто не изменилось. Ничто.
На извилистой ухабистой дороге она увидела свежепобеленный, крытый соломкой коттедж. Перед ним было полно полевых цветов, а за ним буйно разросшаяся трава и папоротник колыхались под ветром зелеными, розовато-лиловыми и мерцающе-голубыми волнами. Далеко слева и справа к плодородным долинам спускались леса — густые, темные, словно зовущие проникнуть в их тайны.
Там, где кончалась растительность, начинались скалистые утесы. Высокие, обрывистые, они опускались стеной к морю. Над ними стояло уныло-серое, покрытое причудливыми облаками небо. Под ними море билось о скалы, рев волн смешивался со стоном ветра и криками морских птиц. И все было так, как восемь лет назад.