Помоги мне, бог любви!
Шрифт:
Шерил поколебалась, прежде чем ответить.
— Хотела проехаться по округе, ознакомиться с достопримечательностями, а потом почитать.
— Как ты посмотришь, если мы завезем ваши вещи в коттедж, потом отправимся на юг в одну знакомую мне таверну на ленч, а ко времени приезда Криса я доставлю тебя обратно?
Шерил кивнула, благодарная за обыденный тон разговора.
— От ленча не откажусь.
Поглядев в окно, она заметила, как изменился пейзаж. Они приближались к побережью. Изумрудно-зеленые поля остались позади, вокруг стали появляться
У коттеджа Стивен остановил машину. Шерил видела его еще вчера, когда привозила сюда сына. Тогда она не намеревалась входить в дом, а теперь собиралась жить в нем. Вот как оборачивается судьба.
Стивен выбрался из машины, подошел к парадной двери коттеджа и отпер ее. Она рассеянно отметила про себя этот факт — ведь он же дал ей ключ.
Вероятно, у всех домовладельцев есть запасные ключи, а ему, похоже, и в голову не приходит, что Шерил может возражать, чтобы он пользовался своим ключом, пока она здесь.
Он вернулся к машине, открыл багажник, взял чемоданы и подошел к Шерил.
— Ты в порядке, дорогая?
Она кивнула.
— Тебя не слишком мучают воспоминания… о Джоне?
Шерил опустила голову, пристыженная. Она вовсе не думала о муже, а вспоминала последнюю ночь, проведенную здесь со Стивеном.
— Нет, все в порядке.
Она вошла в дверь и… последних восьми лет, как бы не было вовсе. Шер так хорошо знала этот домик: направо кухня, налево гостиная. И ступени, ведущие к спальне. В гостиной на покрытом кружевной скатертью столе стояли прекрасно подобранные свежие цветы, в камине полыхал жаркий огонь, придавая комнате обжитой и уютный вид.
Она протянула руки к очагу. Шерил отдавала себе отчет в том, что дрожит, и молилась, чтобы тепло успокоило ее, если вообще ее могло что-то успокоить. Ее бросало то в жар, то в холод. Она нервничала, была возбуждена и испугана, у нее пересохло горло.
— В холодильнике есть молоко, яйца, бекон. Немного, но на первое время хватит, — сказал Стивен.
— Ты очень внимателен. Продукты, цветы… огонь в камине. Все прекрасно.
— Ничего особенного, продукты я попросил доставить, а за цветы благодари Мэг.
— И все же ты очень добр.
— Не бесцеремонен, надеюсь?
Шерил кивнула, все еще стоя к нему спиной.
— Да, — прошептала она. — И бесцеремонен тоже, но… добр. Спасибо.
— Может, выпьем чаю?
— Нет! — в ужасе обернулась молодая женщина.
Стивен вдруг понял, какую глупость сморозил, криво улыбнулся и покачал головой.
— Нормального чаю, дорогая. Ирландского чаю к завтраку. Забудь ты об этих наркотиках. Выброси их из головы!
— Стивен, разве можно это забыть? Выбросить из головы Джона, убитую юную девушку, потом еще одну… Ситуацию, в которой оказался ты, кого Бог знает, в чем многие подозревают… а мы говорим о книгах и цветах. — Она резко повернулась к нему, готовая расплакаться.
Она даже не заметила, как он вдруг оказался прямо перед ней, положил одну руку ей на плечо, другой мягко приподнял
— Шер… Шерилин, не надо обо мне волноваться. Я невиновен и хочу, чтобы ты была здесь, близко от меня, поскольку убийца где-то рядом, а я не хочу, чтобы ты пострадала. Я узнаю всю правду, обещаю тебе, Шерил…
— Стивен…
Это был еле слышный шепот, но он тут же заглушил его поцелуем. Мягкие губы вызвали в ней дрожь, в горько-сладком поцелуе смешалось их дыхание. Внезапная волна нежности закружила обоих в сладостном вихре.
Губы Шерил раздвинулись под его губами, крепкие руки обхватили ее — теплую, податливую, с сильно бьющимся сердцем. Сквозь ее тонкую вязаную блузку он почувствовал, как напряглась ее грудь, и горячее желание опалило Стивена огнем.
На мгновение Шерил отстранилась, и он заглянул в ее бездонные глаза, в которых мерцало наслаждение. Она словно лишилась рассудка и жила лишь ощущением сильного тела, прильнувшего к ней. Шерил казалось, что она просто умрет, если он не прикоснется к ней снова.
И Стивен отгадал ее мысли. Со всей трепетностью и нежностью запустил пальцы в ее волосы на затылке, притянул к себе и прошептал:
— Кого мы обманываем?
Его губы вновь опалили ее губы так, что она едва не закричала от пробужденного в ней острого желания. И она прильнула к нему, жаждая насладиться силой своей страсти к нему.
Его рука проникла под ее кофточку к животу. Прикосновение ожгло кожу, пальцы проскользнули под кружева лифчика, большой палец нашел ее сосок. И она сильнее прижалась к нему, стремясь усилить эффект от его прикосновений.
Он медленно опустил ее на ковер у камина. Стягивая с себя рубашку, заговорил охрипшим от чувства голосом:
— Сейчас между нами ничто не стоит, Шерил. Ни наркотики, ни преступления, ни притворство.
Она лишь кивнула, не в силах ответить, ибо сейчас, когда он освободился от рубашки, она просто не могла не гладить бугрящиеся мышцы и жесткие черные волосы на его груди. Он ошибается, подумала Шер. Она таки одурманена. Ничто на земле не могло бы подействовать на нее сильнее, чем сам он.
Он поспешно скинул туфли и носки, высвободился из джинсов. Боже, как он великолепен, подумала она. У него оказалось мускулистое, холеное, поджарое, просто скульптурное тело.
— Шерилин?..
В его голосе прозвучали и вопрос, и упрек, но одновременно и нежность, и темперамент, и… страсть. Само ее имя в его устах превратилось в чувственную ласку.
И он снова прикоснулся к ней.
Он стянул с нее туфли, уверенным, стремительным движением освободил ее от юбки, чулок, трусиков. Его руки опалили ее бедра, и она едва не задохнулась, упиваясь этим ощущением, его пальцы нащупали застежку лифчика, губы жадно, с трепетным восторгом набросились на ее груди. Такого просто не может быть, как же здорово в его объятиях, какое счастье отдаваться охватывающему тебя чувственному пламени! Как прекрасны эти мгновения! Как же долго и сколь многого были они лишены!