Помор
Шрифт:
Сент-Луис казался именно тем, чем и был — перекрёстком. Сто пятьдесят тыщ народу скопилось тут — одни готовились податься дальше на Запад, другие раскачивались, не зная, на что решиться, а третьи просто жили, получая свой гешефт с переселенцев.
Не так уж давно Сент-Луис стоял на границе освоенных территорий. Всего в десятке миль за чертой города пролегали Великие равнины — бесконечная прерия, где паслись стада бизонов и рыскали отряды воинственных сиу. Плавными волнистыми изгибами уходила прерия на Запад, с весны её пологие холмы были зелены, к осени они бурели. Редко где дикий простор очерчивался квадратами полей кукурузы, а в Канзасе даже лёгкая холмистость сходила на нет — равнина разглаживалась в обманчивую
Из Сент-Луиса на Запад пролегли караванные тропы, уводящие в Санта-Фе, в Калифорнию обетованную, в Солт-Лейк-Сити. А на юг катила свои воды Миссисипи, донося пароходы до самого Нового Орлеана.
— Раз уж мы записались в верные паладины, — сказал Павел со скользящей улыбкой, — надо бы и вооружиться соответственно. Револьверы — хорошо, а винтовки лучше!
— Дело говоришь, — кивнул Фёдор.
Оставив за себя Ларедо Шейна, у которого всё равно было пусто в карманах, помор и князь направили стопы в город.
Первые дома Сент-Луиса выстроили французские торговцы мехами ещё в ту пору, когда огромная Луизиана [64] принадлежала королю Людовику. Тогда тут стояли индейские деревни, вроде Кахокиа, а множество курганов сохранилось до сих пор — они дыбили землю на окраинах, то поднимая развалюхи переселенцев на верхушки, то опуская в междурядья.
Каменных зданий в Сент-Луисе числилось немного, их занимали отели вроде «Сазерна» или «Плантатора». В основном кривые улочки застраивались каркасными домами, обшитыми досками, как правило некрашеными, и на каждом углу стояли бочки с водой на случай пожара.
64
Луизиана — французская колония, названная в честь Людовика XIV. Занимала огромную площадь по всей долине Миссисипи, со столицей в Новом Орлеане. При посредничестве Томаса Джефферсона была куплена у Франции и присоединена к США.
Кабаки, которые здесь назывались салунами, и платные конюшни попадались на каждом шагу. Создавалось такое впечатление, будто весь город был населён всадниками, которые спешились, чтобы пропустить стаканчик виски. Фальшфасады магазинов, изображавшие несуществующие вторые этажи, были раскрашены и расписаны зазывалами попросту и бесхитростно: «Пейте бурбон [65] из Кентукки „Джим Бим“ по три доллара за галлон!» Или так: «Готовит мамаша О’Флахерти. Обед — два четвертака». [66]
65
Бурбон — американское виски. Галлон — мера жидкости, приблизительно равная 4,5 литра.
66
Четвертак (quarter) — монета в 25 центов.
На перекрёстке Туренин неожиданно встрепенулся, вроде как знакомого приметил.
— Ты чего? — нахмурился Фёдор.
— Да так, померещилось… Сюда, может? — кивнул Павел на магазин «Эмпориум», перед которым была разбита клумба и вкопаны колёса от фургона.
— Можно и сюда, — согласился помор.
Посерёдке магазина располагался старомодный прилавок с выемкой впереди для дам в пышных платьях. На прилавок кучей были навалены джинсы, сбоку стояли бочки с мукой, на полках лежали консервы, на полу — бочонок с печеньем, по стенам были развешаны шляпы, сапоги, уздечки, шпоры, жилетки, а позади прилавка поблескивали винтовки. Пахло — густо и остро — свежевыделанной кожей, поджаренным кофе и сушеными яблоками.
— Чего изволите? — мигом прогнулся
Не отвечая, Фёдор со знанием дела перебирал винтовки.
— «Винчестеры» имеются? — осведомился он.
— Кончились! — развёл руками торгаш. — Но я бы предложил вам винтовку «генри» того же оружейника. Просто Оливер Винчестер выкупил у Бена Генри его предприятие, понимаете? А винтовка — та же самая! Вот, гляньте, перезаряжается этим вот рычагом, он так и называется — «скоба Генри». В магазине пятнадцать патронов и один в стволе, 44-й калибр. Отдам за сорок три доллара.
Чуга забрал у него «генри», взвесил. А руки-то не оттягивает, в меру тяжёленькая… Хорошее ружьецо…
— А патроны? — спросил он.
— По доллару за сотню.
— Беру, — сказал Фёдор, косясь на князя.
Тот любовно оглаживал приклад семизарядного «спенсера» 56-го калибра.
— Рекомендую! — набросился на него владелец магазина. — От-тличная «железка»! Всю войну с ним прошёл, а после с индейцами воевал, на бизонов охотился… Убойная вещь! Свинцовая пуля у «генри» весит двести шестнадцать гранов, а у «спенсера» — все триста шестьдесят! [67] Оставляет по себе такую дыру, что никакому хирургу не заштопать. Всадника сносит с лошади! Пуля 44-го калибра пробивает сосновый брус семи-девяти дюймов толщины, а «спенсер» прошьёт салун… вон тот хотя бы, что напротив, от стены до стены!
67
360 гранов — это приблизительно 22,5 грамма. 56-й калибр — 0,56 дюйма (14,2 мм).
Туренин издал душераздирающий вздох.
— Могу предложить запасные обоймы для «спенсера», — вкрадчиво сказал продавец, доставая из-под прилавка какую-то трубку. — Перезарядите одним махом! [68]
Князь подумал-подумал, запустил руку в потайной кармашек и вынул-таки заветные соверены, сложил стопочкой на прилавке.
— Этого должно хватить, — мрачно сказал он.
Продавец с поклоном передал ему и «спенсер», и трубку, и патронную сумку «Блэксли» — деревянный ящичек, обтянутый кожей, куда можно было сунуть хоть десяток запасных обойм.
68
Винтовки Спенсера имели размещённый внутри приклада трубчатый магазин с расположением патронов друг за другом по одной продольной оси.
Выйдя на улицу, Туренин не сдержался.
— До чего же ужасно быть нищим! — процедил он.
Чуга усмехнулся, закидывая «генри» на плечо дулом вниз, и подбросил на ладони последнюю золотую монету в пять долларов.
— Ужас не в том, что люди впадают в нищету, — сказал помор, — а в том, что они не желают из неё выбираться.
— А если я не могу, допустим? — с вызовом спросил князь.
— А ты через «не могу»! Айда в салун…
Выбирая заведение поприличней, они завернули в ресторацию «Бон-тон». За распахнутыми дверями висели ещё одни — качавшиеся створки, названные из-за подобия «крыльями летучей мыши». Толкнув их, Фёдор переступил порог салуна и огляделся. Трактир как трактир… Справа стойка барная тянулась, за нею — полки, бутылками заставленные. Слева — столики. Пол опилками присыпан — ежели вымести их вместе с плевками да накапавшей кровью, вроде как чистота образуется…
Народу в салуне хватало — заезжих ковбоев, речников, переселенцев, фермеров, неясных личностей уголовной наружности.
— Моя очередь! — объявил Туренин и заказал мяса с бобами.
Устроились друзья к окошку поближе, чтобы и жизнь городскую наблюдать, и за тем, что в салуне деется, присматривать.
Оставив ружьё у стены, Фёдор с довольным стенанием развалился на скрипучем стуле. Лепота!
Вертлявая официанточка выставила на их столик блюдо с пахучим жарким и графинчик с виски.