Помощница лорда-архивариуса
Шрифт:
– Я опоздал, – произнес он наконец сорванным, хриплым голосом. – Что я наделал! Я опоздал и они убили тебя, Камилла.
У меня разом отлегло от сердца. Я поняла, что именно различила в глубине темных глаз: это был ужас. Джаспер обнаружил меня пленницей демона, он увидел пятна крови на моей белой рубашке и не до конца затянувшиеся раны на коже, и теперь его терзали вина, отчаяние и глубокий стыд. Именно этим объяснялась его видимая скованность, и ничем иным.
– Я жива, Джаспер, – торопливо проговорила я в ответ. – Меня спас Ирминсул. Дерево почти погибло,
Я потянулась к нему, но Валефар стянул огненный хлыст вокруг моей шеи, и я не сдержала стона. Джаспер выбросил руки, пытаясь отвести огненное кольцо, и демон зашипел:
– Отойди, теург, или я сделаю ей еще больнее!
Джаспер медленно поднялся.
– Что ты хочешь, Валефар? – спокойно произнес он. – Мое тело? Забирай. Я готов провести ритуал слияния. Отпусти ее, она тебе больше ни к чему.
– Не все сразу, теург. Сначала кое-что другое. Мне нужен мой неразумный брат. Вызови его. Тут полно подготовленных жертв: выбирай любую. Вонзи человеку нож в сердце и произнеси нужное заклинание. Пусть Барензар явится. Он ничего не подозревает. Обещай ему все, что угодно.
Джаспер покорно приблизился к алтарю, на котором лежала Шер. Я замерла, не смея дышать. Джаспер привычным жестом взял ритуальный нож и подошел к высокому зеркалу на острие луча семиконечной золотой звезды. Скинул плащ и бросил на пол, глубоко вздохнул.
Резким движением он провел лезвием по ладони; закапала кровь. Джаспер принялся медленно выводить символы кровью на темном стекле, в глубине которого блестели отблески пламени. Затем нараспев произнес заклинание на староимперском; лицо его окаменело. Теург вошел в транс.
Мерцание огня в зеркале погасло и сменилось мертвенной чернотой. Затем тьма вспучилась, и из зеркала выступила тень. Барензар, незримый палач, который преследовал Джаспера долгие годы, явился. Если Валефар в своем первоначальном обличии походил на паука-сенокосца, то эта демоническая тень очертаниями напоминала жирную гусеницу. Сегмент за сегментом она тянулась из зазеркалья, клубилась, наползала на Джаспера, и ее короткие отростки-щупальца скользили по его лицу, проникали под рубашку, словно лаская. Джаспер не шелохнулся.
Валефар позвал:
– Мой брат!
Тень застыла, затем стремительно потянулась обратно в зеркало. Но было поздно: огненный хлыст закрутился в воздухе и рассек ее надвое. Огонь вскользь задел руку застывшего перед зеркалом теурга, на рукаве мигом расползлась прореха с тлеющими краями, а на коже проступила алая полоса. Джаспер вздрогнул и пришел в себя.
Валефар упорно тянул к себе вышедшую из зеркала тень, она извивалась, распадалась на чернильные сгустки, которые превращались в лохмотья и растворялись. Все происходило в полной тишине, и тишина эта была страшнее любой какофонии звуков. В воздухе вокруг семиконечной звезды, как рябь на воде, задрожали волны потусторонней энергии. С грохотом обрушился светильник, за ним второй, одно из зеркал опрокинулось на пол. Огненный хлыст, который все еще обвивал мою шею,
Но борьба уже подошла к концу. Последнее щупальце тени закрутилось спиралью и растаяло.
Тело Валефара распухло, его огненные кости запылали ярче, языки пламени прорывались сквозь плоть из воды и дыма. Череп трясся и подскакивал на струе пара.
– Вот я и освободил тебя от обузы, теург! – со смешком сообщил Валефар. – Мой брат вернулся в наш мир и понесет наказание. Теперь и ты сделай одолжение. Уступи свое тело. Для ритуала слияния потребуется много жертв; тут ты не обойдешься своей кровью. Приступай! Мне не терпится обрести плоть. Если откажешься, эта девушка умрет у тебя на глазах.
Джаспер распрямил плечи и несколько мгновений молча смотрел на Валефара, а затем стремительно двинулся к алтарям и начал страшные приготовления. Он склонялся над людьми, вычерчивал кровью у них на лбу магические символы, разрывал вороты рубашек, освобождая доступ к шее. Его губы были плотно сжаты, глаза стали безжизненными, на лице появилось жестокое, непреклонное выражение. Джаспер быстро осмотрел ритуальные ножи и выбрал подходящий, с длинным, узким лезвием. Пальцы привычно сжали костяную рукоятку, губы в неслышной ярости прошептали несколько слов. Теург готовился пролить чужую кровь. Горло сжало предчувствие скорой беды.
– Джаспер, прекрати! – крикнула я и попыталась вскочить. Огненная петля сжалась и опалила острой болью, но мне было все равно.
Джаспер не ответил, глянул искоса и горько усмехнулся.
– Дай мне поговорить с ним! – потребовала я от Валефара.
– Незачем, – отрезал демон.
– Дай мне поговорить с ним, или я попрошу Ирминсул остановить мое сердце! – твердо повторила я. – Если я умру, Джаспер не станет исполнять твой приказ.
Демон молчал. У черепа на плечах из огня и воды не было лица, но готова поклясться, что искрящиеся глазницы смотрели на меня с недоверием.
– Лжешь. Прадерево само уже почти мертво, и оно не станет отбирать твою жизнь, – проклокотал Валефар.
– А ты проверь, – злорадно предложила я. – Смотри, мое сердце уже замедляет ход. Я начинаю задыхаться!
И демон уступил.
– Ладно. Побеседуй с теургом, а я послушаю. Мне нравится, когда люди начинают лепетать о любви. Этой эмоции в мире демонов нет.
Демон ослабил огненную петлю на моей шее и я смогла подняться.
Джаспер был уже рядом, я вскочила и прижалась к его груди.
– Отойди! – потребовал демон и сделал попытку затянуть хлыст. Ладони Джаспера легли на мою шею, не давая языку пламени коснуться кожи. Теперь огонь жег его руки, и хлыст медленно скользнул прочь.
– Я не стану калечить твое тело, теург – ведь скоро оно будет моим, – снисходительно сообщил Валефар. – Слышу, как трепещет твое сердце. И оно тоже будет моим, и твои мысли, и твои чувства.
– Мое сердце никогда не будет твоим, демон, – небрежно откликнулся Джаспер. – Оно не принадлежит мне, и не будет принадлежать тебе.