Помощница лорда-архивариуса
Шрифт:
— Простите, господин Оглетон, не хотела вас оскорбить. Уверена, демонический лакей служит вам верно; разумеется, он стал вашей правой рукой во всем, даже в самых интимных сторонах жизни.
Кассиус захохотал еще громче, так, что кофе, который он в этот момент прихлебывал, пошел у него носом; управляющий закашлялся, не переставая смеяться.
Когда я осознала, что ляпнула, в ужасе подняла глаза на господина Дрейкорна. Тот по-прежнему хмурился, но уголки губ едва заметно дрогнули, а в
Оглетон надулся было, но затем произнес полуязвительно, полувосхищенно:
— Ого! Мышка отрастила зубки. Берегитесь, Джаспер, так она и вас слопает и не подавится.
Я аккуратно сложила салфетку и поднялась из-за стола.
— С вашего позволения, господин Дрейкорн, я оставлю вас. Нет аппетита. Пойду в библиотеку; много работы.
Господин Дрейкорн что-то буркнул под нос и милостиво отпустил меня кивком; пока я шла до двери, спиной чувствовала его взгляд. По затылку побежали мурашки.
Голодная и раздраженная, я вернулась в библиотеку, села за стол в каморке, уронила голову на руки и оставалась в полузабытье не меньше часа.
Когда-то я жаждала перемен, стремилась к ним всей душой. Теперь события сменялись с такой головокружительной быстротой, что я и рада бы передохнуть, но спокойная, размеренная жизнь навсегда осталась позади. Я гадала, чем обернется для меня возвращение хозяина, как сложатся наши отношения и не ищут ли меня в этот самый миг новые неприятности.
Наконец, отлепила голову от стола и нехотя встала. Пора приниматься за дело.
Я подошла к небольшому зеркалу на стене, которое раздобыла в заброшенной комнате восточного крыла. Отражение не порадовало: лицо бледное, осунувшееся. Я привыкла считать себя миловидной, поэтому увиденное расстроило. Одно хорошо: подпаленные по милости мерзкого Оглетона брови и ресницы отросли, стали даже лучше прежнего – чернее и гуще.
Не раскисать!
В каморке имелась спиртовая горелка, я поставила на огонь миниатюрный медный кофейник. Стоит немного взбодриться, раз уж пришлось отказаться от завтрака.
Когда наливала воду, раздался стук в дверь. От неожиданности я подпрыгнула. Кого принесло?
– Камилла, это я, — в каморку протиснулся взъерошенный Кассиус. – Позволь, спрячусь у тебя на часок. Хочу передохнуть. Джаспер загонял так, что я скоро свалюсь камнем. Он неутомим: делает сто дел одновременно, ворчит, придирается!
Управляющий рухнул на стул и расслабился.
— Он всегда такой? — спросила я, отвернувшись, чтобы достать пакетик с черным ароматным порошком.
– Какой – такой?
– - недоуменно переспросил Кассиус.
– Неприветливый. Жесткий. Требовательный.
– Джаспер? Он бывает разный. В целом он очень даже неплох, уверяю тебя. Поймешь сама, когда узнаешь
– Отчего вы сказали, что он похож на своего отца? Я видела портреты покойного Клаудиуса Дрейкорна. Ни малейшего сходства.
– Я имел в виду характер. Ты верно отметила – придирчивый, требовательный. Но Джасперу, разумеется, далеко до сварливого подлеца и брюзги, каким был его отец. Таким, слава Свету, он не станет никогда.
– Кофе? – предложила я, обдумывая ответ Кассиуса.
– Не откажусь. А не держишь ли ты, случаем, в этом миленьком ржавом сейфе бутылку-другую напитков покрепче? Куда лучше меня взбодрил бы глоток джина.
Я улыбнулась.
– Чего нет, того нет.
Кассиус встал и прошелся по каморке. Остановился у модели Небесных Часов на стене, восхищенно присвистнул, тронул пальцем медную шестеренку. Древняя конструкция внезапно ожила, загремела. Закрутились диски, со скрипом двинулись маховики, дернулись маятники и подвесы, замелькали астрологические символы и цифры; затем движение замерло и все стихло.
– Провалиться мне на месте, если эту штуку не сделал сам Филион Кастор. Представляю, сколько за нее дадут на аукционе! Интересно, Джаспер помнит об этой старинной железяке?
В этот момент в дверь сильно и требовательно стукнули пару раз, и в проходе появился гран-мегист Джаспер Дрейкорн собственной персоной. Он был так высок, что головой почти задевал притолоку; в каморке стало теснее и темнее.
Кассиус скривился от досады.
– Уже иду, Джаспер. Что там теперь? Журналы учета пятого портового склада?
– Потом, – ответил господин Дрейкорн, оглядываясь по сторонам. – Как вы устроились, госпожа Камилла? Вам удобно работать в этой комнате? Покажите, что успели сделать за тот месяц, что хозяйничаете в библиотеке.
Тон гран-мегиста был неласков, как будто он заранее готовился выговорить мне за лень и неаккуратность. От его пристального взгляда я вновь ощутила в груди и животе тянущее, мутное чувство.
За спиной раздалось шипение, повалил дым; я метнулась к горелке. Вот незадача: отчего стоит появиться хозяину, сразу случается катастрофа?! Из медного кофейника пошла пена и залила огонь.
Я торопливо схватила кофейник за ручку и убрала на подставку.
– Хотите кофе? – предложила убитым голосом.
– Ни в коем случае, – ответил господин Дрейкорн с явным отвращением.
Я подняла глаза и удивилась: хозяин внезапно побледнел и сделал шаг назад, словно отступая от заполнивших каморку клубов белесого дыма. Дальше – чуднее: он повернулся, заметил свое отражение в зеркале на стене, и вздрогнул так, словно увидал самого черта. Тряхнул головой, отгоняя наваждение, поспешно отступил.