Помощница лорда-архивариуса
Шрифт:
Он собирался сказать что-то еще, но я уже не слушала. Как во сне, подошла к жертвенному столу и увидела то, чего боялась – из мешка Кассиус извлек вялое, одурманенное тело моего Фаро, альфина, крошечного обезьянольва, осторожно положил его на черный мрамор – рядом с позолоченным ритуальным ножом с длинной, удобной рукояткой и остро заточенным лезвием. Зажглись черные свечи, потек аромат благовоний.
Все было готово для ритуала, который собрался проводить теург Джаспер Дрейкорн.
Я не раздумывала ни секунды: увернулась от хозяина, когда он попытался удержать меня, бросилась
– Свихнулась? Что ты делаешь? – проговорил он свистящим шепотом. – Свечи уже зажжены и знаки начертаны; Джаспер должен завершить ритуал. Положи зверя на место и отойди прочь, слышишь?
Он угрожающе дернулся ко мне, я отскочила и махнула ножом.
– Катись во тьму, Кассиус, – выпалила, я не задумываясь, и услышала в собственном голосе противные истерические нотки. – Только сунься: распишу щеки розами, вот увидишь!
Жизнь в доходном доме госпожи Резалинды не прошла даром; многого я там наслушалась от непутевых постояльцев – гулящих девиц, отставных матросов и бродячих торговцев, и теперь лихие слова сами лезли на язык. Голова шла кругом от волнения, страха и отвращения.
Господин Дрейкорн стоял неподвижно; лицо его пряталось в тени, разобрать застывшее на нем выражение было невозможно, и от этого становилось еще страшнее.
Тем временем Кассиус опомнился, подскочил сбоку и ударил ребром ладони по руке, в которой я неловко сжимала оружие. Нож отлетел и, гулко брякнув о камень, потерялся в черноте у стены. От боли я затрясла кистью; нахлынул гнев, и когда Кассиус оказался рядом, я сжала кулак и изо всех сил ударила его в солнечное сплетение.
Такого управляющий не ожидал – согнулся, принялся хватать ртом воздух.
– Вот дрянная девчонка!– наконец выговорил он в сердцах, кое-как выпрямляясь и держась за живот. – Тебе конец, понимаешь?
Все я понимала, и понятия не имела, что делать дальше.
– Джаспер! – крикнул Кассиус в сердцах. – Разберись с ней сам. С меня хватит.
Хозяин выступил из теней, приблизился медленно и неотвратимо. Посмотреть на него я боялась; понимала, что дать ему отпор, как Кассиусу, не смогу – куда мне тягаться с теургом, который навис надо мной, как скала!
Кассиус сделал еще одну попытку схватить за руку, вывернуть, и отобрать альфина, но Дрейкорн остановил его:
– Оставь, Кассиус. Я сам поговорю с ней. Лучше найди и принеси нож, он сейчас понадобится.
Хозяин подошел вплотную: я замерла. Как ни странно, он не выглядел злым или раздраженным, смотрел на меня с любопытством и толикой жалости.
– Вот я болван, – произнес наконец. – Должен был это предвидеть. Совсем забыл, что имею дело не со столичной барышней.
В низком голосе кипел гнев, и я поняла, что спокойствие его было обманчивым; сейчас мне придется туго. Зажмурилась и напряглась.
Теург взял меня за плечи и довольно ощутимо тряхнул; мои зубы лязгнули, одурманенный альфин в руках задергался и заворчал.
–
Я молчала, ноги дрожали и подгибались. Я боялась, что сейчас он ударит меня, но господин Дрейкорн продолжал говорить. Голос его стал спокойнее и даже мягче, сильные руки на плечах больше не причиняли боль:
– Обещаю, что альфин останется в живых. Прольет немного крови, потеряет немало сил, и только. Положи его на алтарь и отойди.
– Так я вам и поверила, – услышала я свой срывающийся голос. – Я не буду спокойно смотреть, как творится жестокость.
– Иногда бывает необходимо пойти на малую жестокость, чтобы избежать… большой и страшной угрозы, Камилла, – медленно выговорил хозяин, тщательно подбирая слова. – Ты понятия не имеешь, что стоит на кону.
Внезапно я успокоилась. Шестым чувством поняла, что господин Дрейкорн никогда не причинит мне боль – по крайней мере, физическую.
Я выпрямилась, заглянула ему в глаза – невольно поежилась от увиденного – и твердо произнесла:
– Я знаю, что жестокость стала частью жизни людей… Превратилась в обыденность, вошла в привычку. Вы не видите ее, не обращаете на нее внимания. Но это не значит, что с ней нужно мириться, господин Дрейкорн. Неважно, к какой цели вы идете. Жестокость все равно останется жестокостью.
Хозяин внезапно отпустил меня, крепко потер квадратный подбородок, вздохнул и отступил.
– Судьба этого зверя решена, так или иначе. Представляешь, что произойдет дальше? Из-за твоего каприза сегодняшняя вылазка окажется пустой тратой времени. Мы вернемся назад, я немедленно отправлю тебя обратно в твою чертову общину, найду другого помощника, который сможет видеть знаки, приду сюда опять и проведу ритуал, как полагается.
Я молчала. Все безнадежно и бессмысленно. Он назвал мой порыв капризом! «У теургов руки по локоть в крови». Что ему жизнь маленького зверя или деревенской девчонки!
– Вижу, слушать меня ты не хочешь. Убирайся на скамью и сиди тише воды, ниже травы, пока не позову, глупая, упрямая сектантка. Посмотрю, что можно сделать.
Подошел Кассиус и подал теургу нож; тот раздраженно выхватил его и бросил на алтарь; затем повел управляющего к кругу, в котором бушевали демонические тени, и принялся что-то обсуждать.
Я медленно отошла к скамье и опустила на нее альфина, рухнула рядом сама. Ноги не держали, в голове было пусто. Оцепенев, я наблюдала, как демоны покинули саркофаг, приблизились к краю сдерживающего круга и замерли. Казалось, они смотрели прямо на меня.
Внезапно почувствовала на ладони липкую влагу. Опустила глаза – рука мокрая от крови. Я порезалась ритуальным ножом. Встала, чтобы не закапать кровью одежду – тени пришли в движение, заволновались.
Сердце сжало подозрение – демоны чуют мою кровь, они хотят получить ее! Стало противно. Господин Дрейкорн и Кассиус не видели теней и не заметили того, что происходило. Они вглядывались в книги подле саркофага и искали способ достать их, не вызывая гнева призрачных стражей.