Помощница по вызову
Шрифт:
Привет, я Искра, и я идиотка.
Но он такой… острый. Уверенный. Глаза сталью поблескивают. А все те, кто ходит по издательству задрав нос, сейчас едва ли не на задних лапах перед ним отплясывают.
Поздняков наотмашь бьет словами не только в своих книгах, но и вслух может. Колет до кровавых отметин - а сам при этом будто не пачкается. И я не могу не восхищаться. И не могу не хотеть его… Да-да, как обычная человеческая самка, которая из всех присутствующих мужиков старается выбрать самого сильного и статусного. Таков
А кто здесь самый главный самец, понятно даже без розовых очков.
Отвращение к себе самой чувствую. Весь цивилизованный налет куда-то девается в присутствии Позднякова. Ужасно это. А еще возбуждение чувствую. Что-то стреляет внизу живота - нош-па не поможет. Щеки горят, ладони потеют, а коленки до одури сжать хочется. Или раздвинуть…
Черт. Я с ума схожу. Думала, меня вся эта биология не касается. Что помани какой-нибудь миллионер-принц-знаменитость, я только недоуменно бровь вздерну. Я же видела привлекательных богачей, даже общалась с ними - по работе, через отца, у которого были разные клиенты. Но никогда не вела себя как… животное.
Получается, если бы Поздняков меня поманил, я бы согласилась?
“А ты и согласилась”, - ехидно напомнил про вчерашнее внутренний голос.
Я так погрузилась в размышления о том, какая я пропащая, что едва не пропустила самую главную фразу. С нажимом сказанную.
“Мне не интересно больше”.
И пауза театральная… Злит меня. И будоражит. А потом - как морозом окатывает. Потому что чертов гений продолжает:
– Я не хочу больше работать с такими сотрудниками.
Взгляд потрясенно поднимаю - он что, и правда разорвет контракт?
– и натыкаюсь на его. Насмешливый.
Он что, меня имеет в виду?!
На главного редактора смотрю, на стоящих рядом редакторов. Ищу помощи. А на лицах чуть ли не облегчение. Что не про них это.
Аж зубы стискиваю, представляя, как кусаю кого-нибудь. Ненавижу. Всех здесь ненавижу, Позднякова особенно. За то, что вообще явился, за вчерашнее. За Виталика. За мои очки розовые. За то, что тоже меня решил во всех грехах обвинить. Хоть он больше чем кто-либо знает, что никакого отношения к наезда издательства я не имею. Я всего лишь была гонцом, принесшим дурные вести - но он не правитель древнего мира, чтобы голову мне рубить!
Открываю рот, чтобы сообщить об этом, но первым успевает главный:
– Да-да, я понимаю, Искра не справилась со своими обязанностями...
И еще одна театральная пауза. От второй сволочи.
Взглядом в стол впиваюсь. Делать то что? Брыкаться? Соглашаться? Продолжать молчать? Задыхаюсь пока только… и как сквозь вату, ленивое:
– Причем здесь Искра? Я про вас, вообще-то.
Вот тут задохнулись все. Буквально поперхнулись воздухом. И снова Поздняков в центре внимания - смотрит свысока на окружающих,
– Искра вообще единственная здесь, с кем я готов продолжать общение. Причем вы сами это придумали… передавать через нее информацию. Вот пусть и будет так дальше. Подготовьте все, что дОлжно - исходя из моих замечаний - и пусть ваша сотрудница ко мне приедет… скажем так, на какое-то время. Мне все равно помощница нужна была, чтобы закончить разные дела, так почему бы не взять своего человека. Который знает уже, где я живу. Конечно, если девушка согласится...
Девушка против!
Да он маньяк какой-то! Как я могу после того как мы… как я… после вчерашней сцены и вот этого всего к нему снова ехать, а?! Он же не просто так меня зовет, как сотрудницу издательства… Или просто так? Не знаю. Но проверять не собираюсь! Вчера один только шаг внутрь его дома превратил мою устоявшуюся жизнь в какой-то сюрреалистический кошмар, а что будет, если я в том доме весь день проведу? А вдруг и целую неделю? Это ненормально… спрашивать о таком. Я же сотрудник издательства, а не девочка по вызову!
Вскидываюсь и натыкаюсь на взгляд главного редактора. В котором - неумело спрятанная ненависть. И понимаю вдруг, что он мне не простит. Не простит того, что я увидела и услышала в его кабинете. Всей этой ситуации. В его иерархии даже знаменитые писатели не имеют права так с ним разговаривать. И о том, что он позволил это, никто не должен был знать. Ладно непосредственные подчиненные - они в бар вместе постоянно ходят, наоборот, обсудят там, какой Поздняков мудак. Порычат вместе. Но вот я…
Кажется, мне не работать здесь больше. При любом раскладе.
– Может оставите нас наедине с Искрой, обсудить… детали?
– и снова мне не дают додумать. Или возразить.
С каким-то даже облегчением встают все и уходят.
И правда наедине оставляют.
В кабинете, который вдруг делается ужасно тесным...
Вцепляюсь в подлокотники идиотского кресла - они у нас везде, и в кабинетах, и в переговорных. Замираю. Не дышу наверное - а то вдруг этот вдох последним будет? Ведь все выходят... а Поздняков встает и ко мне идет.
Не смотрю. Но мне слышать и видеть не надо - чувствую каждое его движение. И мысли все более странные. Что вот сейчас, когда закрылась дверь за последним участником “переговоров”, он меня из кресла выдернет. И поцелует. Ужас как хочется ощутить вкус его поцелуя. Узнать, какие у него губы. Плотные и твердые, наверное, как он сам.
Вчера мне так этого хотелось....
Поцелует, а потом снова спиной к себе развернет. Прижмется. На стол может швырнет и брюки вниз дернет. А у меня там трусы ужасные… Ему же все равно? Или пусть трусы тоже сразу сдергивает, вместе со штанами, чтобы не успел разглядеть...