Помяни черта!
Шрифт:
— Эй! Там есть кто живой? — позвал амур.
Шевеления и шорохи повторились, никто не ответил. Убедившись, что в камере не только глухо, но и темно, демон направил в колодец желтые огоньки. Прищурившись, все трое смотрели в колодец, ожидая чего угодно, но только не увиденного. Молча на свет по потолку колодца к ним ползло нечто с перекошенным лицом.
— Мать моя Венера, — прошептал севшим голосом Амур, — это же Нардо…
— Здравствуйте, — проскрипел черт в ответ.
Вестерион помог ему выбраться, а Себастьян провел над ним рукой:
— Да,
— Два из трех потерявшихся есть, — прокомментировал Донато, похлопав черта по руке, — а где же Галя?
Нардо указал на противоположную стенку, и все они оглянулись назад.
— Пилим.
Зелен уверенно переплыл с внушительной пушкой на плече и в считанные секунды ее установил. Благо амур молчал первые минуты и не был помехой, мельтешащей перед глазами. Но и это молчание длилось недолго, получив от черта уверенный ответ, что с ним все в порядке, Донато вновь запричитал:
— Если Галя там, то кто станет ее спасать?
— Галя там, — прохрипел Нардо и опустился на скругленный пол. — И спасаете ее вы.
— Вперед должен идти кто-то один, вдруг она его расцеловать захочет. — Авторитетно заявил амур и призадумался.
— Ты договаривай, — Пробурчал Вестерион, не оборачиваясь, — или расцеловать и превозносить, или убить одним лишь проклятьем. В камере стало тихо. А он, закончив распил, уверенным движением вытянул коралловую пробку длиной в семь метров. Положил ее рядом с собой и, собрав костяную пушку для пиления, уверенно произнес:
— Я первым не пойду, меня от ее откровений все еще воротит.
— Меня трясет, — сообщил амур, сжавшийся подле Себастьяна.
— Я женат, — пожал плечами демон. И все трое обратили взоры на хмурого Нардо, так непохожего на их старого знакомого. Сейчас он менее всего соответствовал имени и положению. Нардо Олдо Даро, лорд подземных чертогов с ясным синим взглядом, гривой черных волос, запредельной силой и великолепной способностью покорять женские сердца, в настоящий момент был изможден, искривлен и несчастен.
— Хорошо, мне терять уже нечего. — Прохрипел он и вплыл в освещенный изнутри проход.
Держась за плавник охранного идола более десяти минут, я вглядывалась в дыру бывшего места заточения и нервно теребила воротник костюма. Как объяснил мой спаситель Гассир, пока он прорывался снаружи и пилил проходы в каждую камеру на моем ряду, амур с зеленом сквозь щель проникли внутрь. На вопрос, почему он не поступил так же, а бестолково дырявил камеры, он ответил, что помимо меня освободил еще тридцать жертв произвола, к тому же изнутри к моей камере намного сложнее попасть. Во-первых: есть вероятность заблудиться и самому угодить в ловушки, а во-вторых: пиление внешних стенок в шесть раз быстрее, чем внутренних.
— То есть, они вполне могут быть сейчас в заточении… там, пока мы здесь? — вспылила я.
— Нет, как сообщает их датчик моему, — тут мне предъявили красное существо с многочисленными
— Что же они там делают? — выдохнула я. — Может, ты проверишь, что там и как?
— Чтобы меня сожрала трехзубая тереха? — воспротивился полу-лягуш.
— Какая такая трехзубая…? Т-та-ам что, океанический монстр? — вздрогнула я, указав рукой на камеру. — И как она выгля…
Гассир вскинул странный искривленный по дуге гарпун, висевший до этого на его бедре, и прицелился.
— Ты чего?
— Что-то ползет.
— Твоя тереха?!
— Нет, что-то более опасное и наделенное магией, я это за версту чую. Прячьтесь, Галя.
И не успела я лишнего шевеления сделать, как на свет исходящий от охранного идола выплыло нечто с руками, ногами, мохнатой головой и перекошенной миной человеческого лица. Полу-лягуш выстрелил несколько раз, и от каждого гарпуна существо отбилось, не глядя, плавным и очень знакомым жестом, продолжая приближаться.
— Мамочки! — завопила я, потому что это нечто оказалось в двух метрах от моего укрытия и пристально на меня смотрит.
— Нардо. — Ответило это нечто.
— Спасибо, ничего не надо! — я с ужасом искала выход из ситуации и нашла его в виде костяной клетки на боку идола, активировав ее щелчком задвижки, взяла ее в руки.
Существо отвело от себя еще десяток гарпунов и, поймав Гассира в мгновение ока, прохрипело:
— Еще одно движение, и я за себя не ручаюсь. — Отобранный и сломанный пополам гарпун отлетел в сторону. Полу-лягуш булькнул и безвольно повис в руке перекошенного.
— Галя, брось… — прохрипело чудовище, я и бросила клеть в него. Увернулся, мягко, плавно, да так, что в клетке оказался взволнованный Гассиро, вопящий во всю лягушью глотку:
— Галя, спасайтесь!
Кричал он с опозданием, и, видимо, замедленная реакция была не только у него, но и у меня. Не успела и глазом моргнуть, как оказалась в крепких руках человекоподобного.
— Вот чельд! — прошептала я, холодея от мысли, что это чудище с перекошенной миной меня сейчас… Поцелует.
Вопящий в клетке полу-лягуш удивленно смолк.
Ох! Чельд подери, такой страшенный мутант Океании и так целует, так держит, так прижимает. Это же чудовище океаническое! Мысленно возопила я и тут же отмахнулась: а к дьяколу, хоть тут, хоть этот и только так… Потому что я помню, кто мог так, и эта память мне очень-очень дорога. И, ощущая чужие губы на своих губах, я позабыла о страхе, погрузившись в необъятную радость и почти беспредельное человеческое счастье. Бесстыдно приникла к чудовищу, вцепилась руками в остатки его шерсти на голове и с болезненным стоном вспомнила имя чельда, целовавшего меня так же нежно, затем так же неистово, затем сладко. Нет… сейчас было слаще, чем когда-либо, и чудовище его превзошло. И все же, где ты, черногривый, синеглазый и такой нерешительный чельд?