Помяни черта!
Шрифт:
— Эй, меня лучше не трогать! — и прежде, чем больно ударить туда, куда бить следует только в самых крайних случаях, я попыталась достучаться до него. — А то как…
Как будет, я ответить не успела. Парень дернулся, затем как затрясется и как побежит! Скорость потрясающая, сверхзвуковая почти — пятки загорелись, а шорты задымились.
— Все! Иду пить! — вспомнила парней, что мне сегодня встретились, внесла поправку в вечернее времяпрепровождение, — иду пить одна.
Быстро, стараясь никого не
Обошла по дуге горланящих детей и их бабушек и дедушек, две влюбленные пары и одного праздно шатающегося мужика с бутылкой пива в руке. Увидев мою тару, он ответил широкой улыбкой, махнул рукой, приглашая к себе.
Еще час назад, я бы может быть, и согласилась с горя, но сейчас… Вид четвертого по счету, быстро улепетывающего от меня, не прельщал. Отрицательно помотала головой, продолжив возиться с заклинившим замком.
На пожелании:
— Будь проклят тот момент, когда я пошла на пляж! — я ворвалась в свой номер и замерла.
На моей кровати, по-турецки сложив ноги, сидит мини байкер. Он весь в татуировках, одетый в синие джинсы и черную кожаную жилетку, распахнутую на груди. Меня встретил пронзительный взгляд черных глаз и кривая улыбка киллера с двумя золотыми зубами в оскале. Хорошо прокаченный, при явно низком росте он выглядит внушительно, проанализировала я, вот только из образа угрозы выбивается темно русая шевелюра и борода, в которых каждый волосок заботливо уложен один к одному.
— Это мой номер? — я плюхнула пакет на стол.
— Ваш.
— А вы что тут делаете?
— Жду вас.
— Давно ждете?
— Час.
— А… — протянула я, — ну, ждите дальше.
Сбросила пакет на стол и, прихватив полотенце, пошла в душ. Все равно все самое ценное на мне и из комнаты, кроме пакета, больше стянуть нечего.
Ополоснулась, повздыхала о том, что одежды сменной так и не купила, влезла в ношеное и мятое, выхожу. Байкер все там же, на кровати, а у него в руках знакомые мне вещи. То есть мои вещи, уехавшие в чемоданах — белый сарафанчик с рисунком цветов китайской розы и комплект бежевого белья, специально подобранного под сарафанчик.
— Не поняла, — я забрала вещи, осмотрела. Узнала по ярлыкам и обрадовалась, чтобы следом тут же возмутиться, — как мои вещи оказались у Вас?
Байкер взял без спроса открытый пакет с кальмарами и полез в него за угощением:
— Переоденьтесь, Галя, — разрешил он.
— Узнаю: кто вы, как здесь оказались, почему у вас моя одежда, и пойду.
— Я домовой. С вашими чемоданами следовал. Когда чемоданы обратно поездом послали, я получил указ от Темного Повелителя — пригласить Вас в Аид. И вот я здесь, а теперь идите, я же знаю, как вам не терпится одежду
Потерла лицо, думая о том, что такую белиберду можно услышать только под наркозом. И не поверила ни единому слову. Какой Аид! Какое приглашение! Галлюцинации это? Или опять сплю?
— Так, слушайте, как Вас там… Я Вас в чемоданы не запихивала и ничего ни у кого не воровала, чтоб Вы за мной следовали. — Возмутилась я и потянулась к пиву. — В Аид не собираюсь еще лет сто, по крайней мере. Но если Вы признаетесь, что дружите с Женькой и сейчас совместно с ней разыгрываете меня, так и быть, я посмеюсь.
— Галя, оставьте пиво, — улыбнулся байкер. — У вас алкогольная непереносимость. Вы явно не ели, а это вообще опасно.
Мой вопрос он предугадал и остановил, подняв руку с зажатым в ней кусочком кальмара. Следующее, что я услышала, было сказано тоном заботливого родителя:
— Я знаю, потому что в подробностях видел вечер ссоры с Глебом. И последующее забвенье. И не стоил он того четырехдневного отравления, Вы мне поверьте.
От таких откровений из моего прошлого я села на ближайший табурет:
— А Вы кто?
— Топ Томыч, Ваш домовой.
— О-о-чень приятно. — Промямлила я и прижала бутылку с холодным пивом к груди. — А чем докажете?
— Вы любите музыку Майкла Джексона, Уитни Хьюстон и Марайи Кери…
— Иракли, — поправила я.
— Песни Иракли Вы в душе поете. Как только воду включаете, так тут же вспоминаете незабвенные «Вокруг Земли…». У вас аллергия на лимоны, шрам после операции на правом бедре, есть брат. Он недавно был у Вас, хотел попросить машину, но так как Вы дома отсутствовали, взял без спроса.
— Чего?! Мою Skoda?
— Да. Кстати, Женя ваша за прошедшие сутки Нафаню вернула, сама поселилась по соседству.
— Чего? — повторно опешила я. — Нафаню? И куда она поселилась, в клетку, что ли? Или вы о квартире…?
— Да, нет! С Георгием теперь живет. Наш сосед снизу.
Вспомнила, что парень он хороший, и на прошлых ее ухажеров не похож, дала добро:
— С этим ладно. Но Нафаню махонького обратно за что?
— За то, что мышь. — Улыбнулся Топ Томыч, — у ее парня аллергия на грызунов.
— Тогда аллергия у него должна быть и на Женьку — в год крысы родилась.
— Крысы или нет, а ягоды ваши в морозилку переложила. — Пристыдил он меня, покачав головой.
— Так-так…, так они в холодильнике? А мы с Лютым Вам грильяж покупали? И ворюги в квартире были, и он через окно их выкинул? И все прошедшее мне не снилось?
— Нет.
— Ах, вот как! — вскочила я с табурета. — Но почему, почему меня заставили думать, что ничего этого не было?
Смотрю на улыбающегося новоявленного домового, и от догадки такая злость меня взяла: