Понкайо. Книга 2

Минчер Евгения

Спустив ноги на пол, она уперлась руками в смятые простыни и замерла, обнаженная и омертвевшая, не чувствуя ни брезгливости, ни стыда, ничего, кроме физической боли. На лицо падали свалянные космы. Губы горели, исколотые грубой щетиной, иссушенные чужой страстью. Мышцы жалобно стонали – не пошевелиться без боли. Если завтра

пирату вздумается повторить, пусть обходится без ее «инициативы».

И все же она справилась. Выдержала. Она правильно сделала, что прежде отгородилась стеной бесчувствия, подавила опасные мысли, заперла воспоминания. Может, зря она сомневалась в себе? Чем больше суетишься, тем сильнее распаляешься. Чем сильнее распаляешься, тем слабее выдержка. Сила Захара в его хладнокровии. Теперь она понимает. Она возьмет это на заметку.

Инга натянула шорты и майку в надежде, что намек дойдет до пирата и утром он не станет к ней лезть. Но все упования оказались напрасными. Из-за тянущей боли в животе Инга заснула поздно и по пробуждении не смогла быстро оклематься. Тяжелый сон без сновидений разорвало прикосновением шершавой ладони к груди. Узница встрепенулась и спросонья резко отстранилась, но Захар поймал ее и прижал к себе, ласково пожелав доброго утра своей радости. Инга уперлась рукой ему в грудь и попыталась отодвинуть, но пират накрыл ее своим телом и принялся утолять поцелуями невесть откуда взявшийся за ночь голод. Дыхание после сна пахло омерзительно, язык был кислый и вязкий. Инга вжималась в подушку, отворачивалась, но Захар, поиграв немного, решил, по всей видимости, что забавы пора кончать, просунул руку ей под затылок и зафиксировал голову.

Пока он яростно впитывал ее в себя через губы, Инга наконец избавилась от остатков сна, вспомнила, о чем думала накануне и сразу прекратила сопротивление. Захар быстро раздел ее, жадно и порывисто овладел и упал рядом на подушку.

С губ сорвался легкий смешок:

– Отныне нарекаю это место райским садом. Жаль, нельзя остаться здесь на весь день.

Инга внимала с ужасом. Целого дня ей не выдержать, она и так с трудом вытерпела боль. На теле живого места не осталось, а в живот будто камней накидали.

Захар одевался не спеша и успел к приходу воспитанника полюбоваться ее телом в скудном утреннем свете и обслюнявить поцелуями. Дверь притворил с лукавой улыбкой, игриво бросив напоследок:

– Я вернусь. Может, даже днем… Поскучай по мне, ладно? Мне будет приятно.

Оставшись наконец-то в одиночестве, Инга закрыла глаза, положила руку на живот и попыталась телепатически утишить боль. Где взять силы, чтобы встать в туалет?..

Глава 13

Зима-весна, 2007 год

Запечатывать эмоции оказалось вовсе не так просто, как Инга думала. После воспоминаний о Филиппе и прежней жизни чувства пробивались на поверхность, и встречать Захара тем же вечером было невыносимо тяжело. Инге не хватало времени подготовиться, приходилось зажимать волю в кулак, чтобы не расплакаться в присутствии мучителя. Инга не знала, нарочно ли Захар так груб и неистов с ней или вправду себя не контролирует. Редкие и непродолжительные накаты слегка наигранной нежности заканчивались варварской похотью, совершенно необъяснимой при наличии сирен. Инга страдала от тянущих болей внизу живота, ходить по малой нужде стало настоящей пыткой. Девушка сгибалась в три погибели, постанывая от жгучей рези, но подавляла жалость к себе, терпела, дав слово никогда больше не унижаться мольбами и просьбами.

Конец ознакомительного фрагмента.