Понты и волшебство
Шрифт:
— Но это же необходимо сделать, — сказал я. — Другого пути нет.
— Другого пути нет, а этот должны проложить гномы, — сказал Кимли. — Так всегда происходит в нашем мире. Когда-то давно все были равны, все считались друг с другом, но сейчас этот мир стал миром людей. Их слишком много, и они не любят другие расы, не любят эльфов, не любят гномов.
— Люди, в большинстве своем, не любят и друг друга.
— Люди не любят эльфов, потому что считают, что эльфы выше их, — сказал Кимли. — И люди не любят гномов, потому что считают, что гномы ниже их. Ты же понимаешь, я не о росте говорю.
— Понимаю.
— Морган
Не самая разумная стратегия, подумал я. Армия берсерков никогда не сможет одолеть хладнокровного и разумного противника, при прочих равных, я имею в виду.
— Мы преодолеем вал, пройдя по их трупам, — сказал Кимли. — Это будет долгий и трудный бой. Конница людей могла бы за полчаса решить поставленную задачу, на которую у гномов уйдет несколько часов. Но люди не пойдут туда, пока есть гномы. Люди — слишком драгоценный материал, чтобы ими рисковать.
— Я уверен, что, если бы был другой путь, Морган и сэр Реджи избрали бы его, — сказал я.
— Может быть, — сказал Кимли. — А может быть, и нет. Не заблуждайся на их счет, сэр Геныч. Морган и сэр Реджи совсем не такие, какими они кажутся со стороны. Они могут выглядеть хорошими друзьями, они приятные собутыльники и во время битвы надежные товарищи, они всегда придут тебе на помощь… если их интересы совпадают с твоими и они не заняты чем-то другим. Но они — демоны войны. Война, кровь, огонь и разрушение — вот их путь, вот жизнь, которой они живут. Только в войне они живут по-настоящему, только кровь врагов наполняет их жизнь смыслом. Я не спорю, сейчас они — воины Света и Добра, и помыслы их чисты, и цели их благородны, и никто не может их ни в чем упрекнуть, но, если мы выиграем эту войну, они тут же найдут себе другую, может быть, уже не такую правильную и благородную. А если подходящей войны под рукой не окажется, то они ее придумают, и снова будут сталкиваться армии и литься кровь.
— Ты драматизируешь, Кимли.
— Нисколько, сэр Геныч. Ты недостаточно знаешь их, чтобы судить, и ты недостаточно прожил в нашем мире, чтобы понять.
— Может быть, — сказал я. — Но что касается лично меня, после этой войны я не хочу больше ни во что ввязываться.
— Я тоже хотел бы, чтобы этот поход был последним, — сказал Кимли. — Но никогда нельзя загадывать наперед. Я — Стражник своего народа. А ты — доблестный воин, и, если снова протрубит рог и позовет нас в дорогу, я хотел бы, чтобы ты был рядом со мной.
— Ты тоже мне нравишься, сын Дэринга, — сказал я.
Нас нагнал запыхавшийся посланец, молодой гном, чья борода не достигла еще и десяти сантиметров.
— Королевский Стражник просит Избранного в свой шатер, — сказал он.
Кимли одарил меня взглядом — «я тебе говорил», — и мы двинулись в обратном направлении.
Дарин, сын Дарина из Твердыни Подземного Короля был хмур и мрачен, поэтому я сразу понял, что он принял решение, и решение это ему не нравилось. Морган сидел за столом, с которого были убраны остатки пиршества. Он потягивал вино из каменного кубка. Эльфы подпирали спинами опорный столб палатки, и выражение
— Мы атакуем на рассвете, — сказал Дарин, едва я вошел в его шатер. — Пусть даже это будет последний рассвет в нашей жизни.
— Ваш подвиг прославят в веках, — заметил Морган.
— Мне наплевать на это, — ответил Дарин. — И всем, кто будет умирать завтра, штурмуя Ущелье Рока, тоже наплевать. Те века пройдут уже без нас.
— Вы сделаете то, что должно быть сделано, — мягко сказала Галадриэль. — Это все, что можно требовать от кого бы то ни было. И мы тоже сделаем то, что должны сделать.
— Очень надеюсь на это, — сказал Дарин. — Мне не хотелось бы умирать, зная, что все это зря. Мой Рагнарек наступит на рассвете. А сейчас я хотел бы посмотреть на меч, дающий надежду грядущим поколениям.
Я молча вытащил Валькирию из ножен и положил на стол. Пусть любуется, сколько захочет. Он заплатил за это право сполна.
— Добрый меч, — сказал Дарин. — Гномы вряд ли смогли бы сделать лучше. Убери его, сэр Геныч. Я утолил свое любопытство, правда, боюсь, что оно мне будет дорого стоить. На рассвете нас ждет тяжелый труд, а осталось до него всего несколько часов. Я приглашаю вас на это время разделить мой скромный шатер. Будем отдыхать, — сказал он. — В последний раз.
Глава восемнадцатая,
в которой гномы штурмуют Ущелье Рока, отряд идет Тропой Павших, а сэр Реджи преподносит сюрпризы
Мы целиком и полностью отдавали себе отчет в том, что, если гномам и удастся взять оборонительный вал Ущелья Рока, долго удерживать его от орд зомби они не смогут. Поэтому для проникновения на Тропу Павших нам следовало идти если не в первых рядах, то во вторых уж точно. День предстоял жаркий, и все мои спутники уснули, чтобы попытаться набраться сил.
Я не обладал их привычкой к сохранению спокойствия накануне больших битв, кроме того, опасался повторения кошмаров, в которых фигурировала моя прежняя жизнь и больница для умалишенных. Поэтому спать мне совершенно не хотелось.
Нервишки пошаливают, старик, сказал я себе. Во времена криминальных войн за раздел сфер влияния в нефтяном бизнесе ты отсиживался на чужих дачах и снятых внаем квартирах, а здесь тебе придется лить кровь самому.
Дело того стоит, сказал я себе.
Со всех сторон доносился богатырский храп. Королевский Стражник обладал воистину королевской глоткой и храпел так, что запросто мог бы перекрыть работающий без глушителя мотоцикл. Грохотом отбойного молотка ему вторил Кимли. Сэр Реджи так и остался спать на свежем воздухе, так что конкуренцию гномам составлял только Морган, чье тихое посапывание раздавалось в паузах между раскатами храпа гномов.
Сон это или не сон? И если не сон, то какие шансы у шести человек убить главного злодея, находящегося в самом центре хорошо защищенного злодейского логова?
На что мы рассчитываем? — подумал я. Даже если гномы и отобьют ущелье, даже если мы пройдем Тропой Павших и выйдем с другой стороны гор… Нам даже неизвестна дорога к Черной Цитадели. Мы знаем только направление.
Лорд Келвин отказывается штурмовать замок с семьюдесятью тысячами человек, на что могут рассчитывать шестеро? Что мы вежливо постучим в ворота и попросим нас впустить? И что нас послушают?