Понять. Поверить. Простить
Шрифт:
Когда доктор ушел, Настя набрала номер отца и, не вдаваясь в лишние пока подробности, рассказала:
— Пап, тут такое дело: Эля попала в больницу — у ее соседки случился пожар и она вытащила бабушку из горящей квартиры. Доктор сказал, что опасности никакой нет, но Эля недельку побудет в больнице. И еще, Стас приехал. Он встречался с Элей.
Настя прислушивалась к воцарившейся на другом конце линии тишине. А затем услышала огорченный голос отца:
— Даже представить себе боюсь, что же за разговор у них вышел. — Он снова вздохнул и продолжил. — Ты сейчас где?
— Я в больнице. Сейчас только
Настю так и не пустили к Эле, сказали, что она спит. Поэтому пришлось отдать вещи медсестре и уехать домой. А утром, когда она снова приехала в больницу, увидела в коридоре Стаса. Он сидел на неудобной деревянной скамейке и о чем-то думал, склонив вниз голову и оперевшись о крепко сцепленные между собой ладони.
— Ты что здесь делаешь? — жестко спросила Настя. Меньше всего ей сейчас хотелось, Эля снова нервничала из-за Стаса.
— Она не хочет меня видеть… — каким-то отстраненным голосом ответил он, даже не подняв головы. Но в этой отстраненности звучало столько боли и раскаяния.
— Я бы тоже не захотела бы видеть, если бы тот, кого ужасно сильно любишь, при встрече с первых же минут начинает обвинять, — ее тон ничуть не смягчился. — Стас, дай ей прийти в себя.
— Я хочу ее увидеть. Мне нужно знать, что с Элей все в порядке.
Настя посмотрела на брата. Видно было, что он ужасно переживает. Но глядя на его измученное выражение лица и печальные глаза, Настя поняла, что в первую очередь Стас очень беспокоится о самой Эле.
Настя присела на корточках перед братом и заглянула в его глаза.
— Стас, ну ты чего? — участливо спросила она.
— Не могу, Настюх, — тяжело вздохнул он, — совсем не могу. Что бы ни произошло между нами, сколь сильно ни была бы ее вина, но все равно люблю ее ужасно.
В его глазах Настя нашло подтверждение — только чувства отражались там еще сильнее, чем выразили слова. БОЛЬ, ТОСКА и ЛЮБОВЬ.
— Откуда ты узнал, что Эля здесь?
— Отец приехал вчера ко мне. Мы всю ночь говорили… — короткая фраза, но весьма многозначительная.
— Ааа, понятно.
— Все равно не могу ее простить за то, что не рассказала мне о дочери, — скорее это были мысли вслух, но Настя уловила в них такую боль, что у самой сердце сжалось.
После обеда Настя снова приехала в больницу. Стас по-прежнему сидел в коридоре.
— Ты что, никуда не уезжал? — удивилась она.
— Нет.
Ничего не ответив, она просто молча протянула брату планшет.
— Что это? — Стас непонимающе уставился в черный гаджет в его руках.
— Там фото и видео Анечки. Хоть так с ней познакомишься.
Настя подумала, что ей лучше будет не мешать, и вышла, оставив наедине знакомиться отца с дочерью.
Стас с замирающим сердцем включил планет и в нерешительности остановился. Было страшно. Ему, взрослому мужчине, впервые было страшно. Но все же кое-как справившись с одолевшим его смятением, он открыл папку с изображениями. И первая же фотография буквально наотмашь ударила по чувствам: маленькая черноволосая девочка, как две капли воды похожая на него, с широкой улыбкой и сияющими глазами — его глазами — смотрела прямо на него. Его дочка. Его и Элина. Он запрокинул голову назад и закрыл глаза, пытаясь сдержать рвущуюся наружу волчьим воем
С трясущимися от волнения руками и с пеленой наворачивающихся слез Стас разглядывал фотографии. Это была его первая встреча, первое знакомство с дочерью. Вот Анечка совсем еще крошка на ручках у мамы (Стас не мог не отметить насколько Эля прекрасна с маленькой дочкой, столько любви и тепла в ее глазах). А вот малышка пытается потянуться на еще не окрепших ручках — наверно, это первые попытки перевернуться. А вот Анюта стоит в кроватке, крепко держась за решетку, и улыбается на камеру. Первые неуверенные шажочки: Анюта ступает в ждущие любящие объятия своей мамочки. Вот они с Элей что-то рисуют на листах бумаги (Стас даже разглядел надпись возле человечков: «Аня, папа, мама»). Анюта ломает снеговика (Стас с улыбкой вспомнил, как сам в детстве всегда рушил чужих снеговиков). Малышка замешивает тесто, перепачкавшись с головы до ног в липкой массе и муке. Потом было еще много поздних фотографии: родители Стаса и Анечка, Эля и Анечка, Настя играет с племянницей…
И только его самого не было во всей этой идиллии…
А теперь уже было поздно что-то исправить…
Стас хотел убрать планшет в сумку, чехол, но оттуда из внутреннего кармана выпала небольшая толстая тетрадка. Едва только открыв ее и прочтя первые строчки, он замер.
«Мне здесь ужасно грустно и одиноко. Я даже не могу ни с кем поделиться. Просто боюсь, что меня не поймут или поймут совсем неправильно.
Бабушка посоветовала начать вести дневник и записывать туда все, что не дает мне покоя. Его ведь не нужно никому показывать, но с души груз определенно сойдет.
Отец вывез нас куда-то за пределы Москвы — сказал, что у него большие проблемы в бизнесе. Мне даже страшно стало, так как подобного никогда раньше не было. Но я в последнее время слышала его разговоры по телефону и поняла, что он не шутит…
Но находясь здесь уже пятый день, я все никак не могу перестать думать о Стасе. Ведь я даже не смогла ему сказать, что уезжаю. Это все случилось так неожиданно. К тому же папа сказал, чтобы мы оставили все средства связи для того, чтобы нас не смогли запеленговать… И вот теперь я просто умираю от того, что не вижу ЕГО.
Я делаю все на автомате, а мысли снова и снова возвращаются к Стасу, и с каждым днем я все больше и больше понимаю, как мне его не хватает. Стоит только закрыть глаза, как сразу же возникает его образ, а память все время воскрешает ощущения его прикосновений к губам, лицу, телу. А по ночам совсем не могу заснуть — стоит только закрыть глаза, как тут же возникает ОН. Если сон все же окутывает своим покрывалом, то образы становятся все более откровенными, реальность теряет свою силу и воспоминания о проведенных днях снова и снова охватывают меня. Мне снятся его теплые губы, дарящие жаркие поцелуи, заставляющие кружиться голову и терять счет времени. Снятся его крепкие руки, обнимающие мое тело, гладящие мою нежную кожу, сводящие с ума своими ласками. Мне снится, что я снова и снова отдаюсь ему, а он ловит каждый мой взгляд, каждый вздох и шепчет: "Ты только моя"…»