Понять. Поверить. Простить
Шрифт:
— Да в принципе, можно и сегодня вас уже выписать, только тогда я вам пропишу еще некоторые лекарства: попринимаете их некоторое время, чтобы вывести токсины из организма.
— Хорошо. — Эля была рада поскорее покинуть больницу. Здесь ей делалось еще тоскливее. Здесь все напоминало тот ужасный день, когда они с Анютой попали в аварию и когда в другой больнице ей сообщили, что дочери больше нет.
Покинув больницу, Эля, не раздумывая, сразу направилась на работу к отцу — ей не терпелось обо всем его расспросить. Ей хотелось заглянуть в его глаза и спросить, настолько ли его месть стоила того, чтобы разбить жизнь
Пробежав мимо секретаря в отцовском офисе, Эля решительно зашла в кабинет и остановилась на пороге, плотно прикрыв за собой дверь.
— Эля? — удивился Виктор, увидев дочь, и тут же поднялся со своего места и прошел навстречу. — Боже мой, почему ты не больнице? Как тебя отпустили?
— Я выписалась, — коротко ответила она, — мне нужно с тобой поговорить. И в этот раз я очень прошу тебя мне не врать и ничего не утаивать.
Видимо гнев и боль в голосе дочери так подействовали на Виктора — он остановился, не дойдя до Эли, и вопросительно взглянул на нее.
— О чем ты?
— Пап, как ты мог так поступить со мной? — не удержалась Эля и с ужасом поняла, что не может сдерживать слезы. — Вы… Вы меня очернили в глазах Стаса… Он столько лет жил и думала, что я… Что это я обвинила его в изнасиловании…
Виктор осторожно подошел к дочери, приобнял ее за плечи и повел к дивану.
— Прости меня, доченька, — печально вздохнул он. И замолчал. А когда снова продолжил, в его голосе было не меньше боли, чем сейчас испытывала сама Эля. — Ведь я сначала и не знал всей правды. Все выяснилось слишком поздно…
— Я тебя не понимаю, — у Эли начиналась самая настоящая истерика, — ты можешь объяснить мне все? Почему я должна все узнавать самая последняя в виде обвинений?
Виктор тяжко вздохнул и, нервно сжав руки в кулаки, начал:
— Ты знаешь, у нас с семьей Стаса были давние претензии друг к другу. Как личные, так и в бизнесе. И когда в последний раз наши бизнес интересы сильно столкнулись, ты привела в дом Стаса познакомить с нами. Как раз в то же время у меня стали пропадать важные документы и я стал думать, что это делает кто-то из моего окружения. Ты должна представить себе, каким шоком для меня стала новость о том, что моя дочь встречается с сыном конкурента. Я грешным делом подумал, что он тебя использует в делах своего отца. Посоветовавшись с твоей матерью, я вывез вас всех за город — ты помнишь. Только перед самым моим отъездом в Москву Кристина сказала, что Стас тебя изнасиловал — якобы ты сама матери об этом рассказала и потому-то у тебя было такое подавленное настроение. И Кристина сказала, что за день до отъезда вы с ней сами ездили в прокуратуру и подали заявление.
Эля подняла на отца расширенные от ужаса глаза. Виктору было так больно смотреть на дочь, что он просто не вынес ее взгляда и опустил свои глаза в пол.
— Но ведь это же ложь, — закричала Эля, — да я никогда бы в жизни такого не сказала. Все что происходило между нами, было по обоюдному согласию.
— Малыш, — виновато произнес Виктор, — я слишком поздно все это понял. Сначала я был просто зол. Как только представил, что ради бизнеса Зарипов мог подослать своего сына к моей дочери, а тот снасильничал над тобой… Гнев застил мне глаза. Да еще и твоя мать постоянно подливала масло в огонь… Потом, спустя некоторое время, когда ты уже ушла, я стал разбираться в произошедшем… —
— Но я все же не понимаю, как заявление оказалось в прокуратуре, — спросила Эля.
— Кристина сама его туда отнесла. У нее так какие-то знакомые есть.
— А как же почерк? — ошарашено спросила Эля. — Ведь Стас сказал, что видел заявление. Он сказал, что оно написано моим почерком.
— Вспомни, у вас с матерью почерки очень похожи.
Эля в изнеможении опустила голову на колени. И почувствовала на своих волосах ласковые поглаживания отца.
— Папа, как же мне теперь жить? — Слезы снова жгли ей глаза. — Ведь вы сломали мне жизнь, отняли все… Он никогда мне не поверит и не простит…
— Прости меня, родная. Я сам поговорю со Стасом. Пусть лучше меня винит во всем и ненавидит…
Эля внезапно подняла голову и недоуменно посмотрела на отца.
— Почему ты ее выгораживаешь? Ведь она столько горя всем принесла.
— Эля, я мужчина, и я, прежде всего, глава семьи. И если у нас что-то происходит, отвечать за все должен я.
— Она теперь не твоя жена, ты не должен за нее отвечать.
— Нет, малыш, не должен. Но мы прожили вместе более двадцати лет и у нас родились такие прекрасные дети, как вы с Ромой. Можно быть благодарным женщине уже только за одно это обстоятельство.
— Нет. Нет-нет, вот здесь ты не прав. А если бы она убила кого-то? Ты бы за нее сел в тюрьму? Нет, пап, каждый должен отвечать за СВОИ деяния.
Эля быстро поднялась с дивана и направилась к выходу.
— Эля, куда ты теперь? — поднялся следом Виктор.
— Не знаю, — рассеянно ответила Эля, — мне нужно все осмыслить.
Совершенно в расстроенных чувствах она вышла на улицу, раздумывая, что ей теперь делать. И тут же решила, что ей необходимо поговорить с матерью. Пора, наконец, прояснить, почему она так относится к своей дочери.
***
Чуть задержавшись возле здания офиса отца, Эля поспешила к метро. Но у самого выезда с территории парковки ее нагнал отец.
— Эля, подожди, — окликнул он дочь, — если ты собралась к Кристине, то я поеду с тобой.
— С чего ты взял, что я поеду к ней? — Эля не желала рассказывать о своих планах.
— Если учесть, что сразу после больницы ты помчалась ко мне все выяснять, то не трудно догадаться, куда ты собираешься сейчас. — Виктор подошел к дочери и взял ее за руку. — Я прекрасно тебя понимаю, маленькая, ты хочешь все узнать. Но в таком состоянии тебе одной лучше не ехать. К тому же Кристина из-за развода не в самом радужном настроении. — И видя, что Эля пытается противоречить, твердо сказал. — Я поеду с тобой и точка.
Он повел ее к своей машине, и вместе они отправились к Кристине.
— Все равно, пап, я никак не могу понять, — уже сидя в машине, размышляла Эля, — почему ты вообще столько лет жил с ней. Ты ее любил?
Виктор ненадолго задумался, глядя на дорогу.
— Ну как тебе сказать, — наконец произнес он, — мы ведь с твоей матерью поженились только потому, что она уже была беременна тобой. Я просто обязан был так поступить.
— Пап, ты меня, конечно, извини, но между вами я никогда не видела теплых отношений. Как вы могли вообще сойтись вместе?