Попадалово

Пенсионеров Денис

Хоть и не знал я этого любопытного, но первый погибший боец в моем отряде. Это я вам скажу, не повышает оптимизма. Внизу по течению тоже вспыхнула стрельба, но быстро прекратилась. Там НКВДшники отлавливали выживших, после нашей стрельбы, мертвыми занимался Малыш.

Начали смотреть, кто попался, так и есть, старые знакомые, несмотря на наш плотный огонь, пять немцев умудрились не только спрыгнуть с лодок, но и добраться до второй засады. Если у нас они были еще не готовы к бою, то там повоевали на славу. Разменяли коллеги один к пяти не в свою пользу. А наших -- полсотни готовых к бою бойцов было. А вот пленных не было. Не сдаются спецы, до последнего воюют. А когда трупы на берег вытащили, мне стало не по себе. Их всего восемнадцать. Восемнадцать солдат попало в засаду к семидесяти бойцам и с собой забрали жизни двадцати семи. Так и не все повоевали, а только пять пострелять успело. И вот с этими волками мне в будущем придется встретиться, после обучения. Я не скептик, просто нет желания глупо погибать.

Старший майор у себя на голове чуть волосы не рвал. Четверть личного состава потерял, хорошо, что к нам вопросов нет, мы свою задачу выполнили и даже перевыполнили, направили диверсантов в ловушку и отвлекали их внимание, а по ходу еще больше половины перебили. Чую, если капитан выжил, то майор его самолично пристрелит. После завтрака, когда уже мои бойцы фотографировались на личные дела, старший майор подошел ко мне и спросил:

– Сашка

сказал, что именно с этими волками вы у границы и встретились.

– Да, с ними, те тоже не сдавались и бились до последнего.

– Как удалось их уделать-то, тут они засаду почти покрошили.

– Очень самоуверенные были, за это и поплатились, да и в ловушки попались.

– Так и тут засада была.

– Засада, они готовы были к подобной встрече, только сигнал их немного сбил, а там они сами в засаде были и думали, что мы не придем.

– Пришли своего Малыша, пусть их форму и оружие забирает.

Да, если в гражданской жизни одежду с трупа носить не принято, то на войне многое личное имущество врага используется. Брезгливые тут не выживают, естественный отбор. Побеждает тот, у кого подготовка лучше, оружие, амуниция, слаженность в подразделении, питание, опытные командиры, да много всего.

– Я запрос на пополнение дал, завтра должна целая рота подойти, наш участок считается одним из важных. Ты их дождись, а потом начинай собираться. Послезавтра получите еще полуторку, сухой паек, обмундирование и поедете в учебный центр. И запомни лейтенант, когда обратно вернешься, то должен научиться этих гадов как курей душить.

– Понял товарищ старший майор, что смогу сделаю.

– А ты не моги, а делай. Еще одна плохая новость, командира батальона, где ты себе пополнение брал, сегодня утром осколками порешило. Теперь там не батальон, а полк, командует ими Сашка, так и пришлось ему свои егерские петлицы на общевойсковые поменять. Подполковник.

– А бывший командир тоже егерь?

– Конечно, старший лейтенант егерской службы. Батальон ведь не строевой, а военного времени. Совсем забыл, что у тебя после контузии память отшибло. Иди уже, твои заждались, обедать не садятся.

Перед обедом я разрешил Малышу налить каждому по сто грамм водки, пусть помянут товарища и бывшего командира. Теперь у них в глазах нет пренебрежения к новому подразделению, поняли, кому часть камуфляжа им выданного принадлежала. А вот решимости стать лучшими, не занимать. Особенно когда Дед на своей форме заштопанное отверстие от пули нашел. Тут вам не Чечня с лозунгом "бей Москалей", тут война общая.

И все-таки майор сделал меня как мальчика. Погнал на фильтрационный пункт и произвел демонстративный расстрел диверсанта. После этого не удивлюсь, что он и пустил слух, что мы такие звери, что оружие выдают в комплекте с намордниками, строгим ошейником и короткими поводками. Да и с покойным комбатом он точно договорился заранее, ну не мог тот в течение пяти минут найти людей с нужными нам специальностями. У него личный состав меняется постоянно. Раненых в тыл, вновь прибывших в строй. Да и последнее задание вообще непонятное, он же знал, с кем нам предстоит встретиться, так мог поставить своих волкодавов на месте высадки, а нас на подстраховку засунуть. Так нет, мой отряд и оказался в первом звене. Неужели он решил таким образом показать вновь прибывшим, с кем в скором времени им схлестнуться придется? Вот личность, не поддающаяся моему пониманию. Логика видна в каждом шаге, только зачем это делается, понять не могу. Ну, с бойцами просто, там егерь командует, а он в авторитете, бойцов, которых нам отдали, проверил самолично, не удивлюсь, если всех еще до войны знал. Вот только дальше вообще цирк получается. Когда я Деда взять хотел он не возражал, только видимо не ожидал этого, проверить не успел. Под это правило попадает, и распоряжение на фильтр за бойцами катиться, после чего демонстративный расстрел можно принять как рабочую версию, для того, чтоб левак к нам не тянулся. Но для чего брать только сержантский состав. Надо в кадры забежать, спросить, что за непонятки. Сказано, сделано. Вручили мне тонкую книжицу: Положение о прохождении службы начальствующим составом Главного управления государственной безопасности Народного Комиссариата Внутренних Дел Союза ССР. На мой вопрос, почему не НКГБ, ответили, что его в наличии нет и если я их доставать начну, и эту отберут. Правда кадровик тут нормальный, по секрету сказал, что различий существенных нет, да и НКВД с НКГБ уже под одним начальником ходят, товарищем Берия. Под шумок еще сообщили, чтоб я губу не раскатывал, все мои бойцы, хоть и числятся в отряде, но носят звание РККА, а не специальные. Не положено, мол, а захотят перейти, то милости просим, только после двухлетнего срока службы в отряде. И если я кого назову сержантом НКВД или НКГБ, то влетит мне по полной. Нет, тут точно запутаться можно, это можно, это нельзя, скоро вообще рехнусь. Как с такими распоряжениями люди жили? Ужас, да и только. Но кабинетный работник все-таки сжалился надо мной, ну что возьмешь с контуженного, оказывается нас на учебу переводят в какую-то межкраевую школу НКВД СССР. Что это за зверь я так и не понял, только сказали, что по окончании аттестация грядет, а уж после нее может, кто из отряда и получит сержанта НКГБ.

Узнав эту радостную новость, побежал ловить старшего майора, обед близится, все равно вылезет на солнышко погреться. Не любит он, когда ему еду приносят, сам ходит, заодно смотрит, на беспорядки, порядок, наверное, ищет. Вот тут я его отловил и чисто по уставу спросил, раз в этой учебке сержантов готовят, но мне туда зачем? А вот оказывается, чтоб мозги на место встали, там все вспомню, а что не вспомню, он по прибытию напомнит. У меня в сгоревшем личном деле на месте оконченного учебного заведения и предыдущего места работы клякса, в Москве криминалисты восстановить текст могли, но он изволил сгореть вместе с самолетом. Конечно клякса, я целую непроливайку на обложку вылил, а еще и водички добавил, чтоб глубже пропиталось. Вот чтоб точные сведения внести меня до кучи учиться и направляют. А глазки такие добрые, добрые, что сразу спрятаться захотелось. После потери личного состава он сам не свой, еще попаду под горячую руку, люлей получу. Я уже сбежать от начальственного ока решил, мужик то он нормальный, только переживает сильно, но не успел, новое сообщение, форму, которую я взял, на своих гавриков, разрешил оставить, но если в кого из моих не в общевойсковой заметит, накажет по всей строгости. На фильтре он разрешил ее носить только из интересов службы. Развернулся чисто по уставу и к своим пошел. Вот так, вместе со своими бойцами учиться придется, опять прощай сон, ведь командир должен во всем первым быть, а то сбегут украинцы и ищи их как ветра в поле. Только за Днепром и догонишь, когда они немцев бить будут. После обеда опять стрельбы, только настроение у меня было не очень хорошее, сразу вспомнил инструктора из Динамо, и когда уже полнокровный отряд пистолеты на вытянутой руке держал, привыкая к весу, шел и ладонью по стволам бил. А вот и не надо ворон ловить, больно им, пистолет чуть кисть не вывихнул, я же показывал, положение кисти. А эти привыкли к своим трехлинейкам, то пальцы на затвор положат, то мизинцем рукоять придерживают, то вообще как гранату держат. Вот дай такому возможность выстрелить, куда вторая пуля попадет, только слева стоящий скажет, если на месте от пулевого ранения не загнется.

Глава 14

Вот и день отправки, как всегда и бывает, что тут, что и в мою бытность, начался он со строевого смотра. Старший майор решил проверить, вдруг я его намек не пойму и одену в бойцов в камуфляж или еще хуже в форму НКГБ. Нет, мне его взгляда хватило, а старому личному составу быстро объяснил, что ждет нас учеба, если простая зеленка имеется, рвать обновки не надо, а получат они ее обратно, только если аттестацию пройдут. Возражений не было. Так мне и лучше, меньше словоблудия. Паек дали на неделю вперед, и две полуторки, вместо одной обещанной. Поедем с комфортом. С утра успели тенты натянуть. Вот прощальное слово и в заключение напоминание о том, что если мы не справимся, то лучше выкопать могилку себе заранее и самостоятельно в ней закопаться. Доброй души у нас командир, просто отец родной. Дальше выдача мне металлического ящика с амбарным замком, в который я положил принятые под роспись личные дела, свое в картонном переплете, бойцов в простых бумажных, где после звания РККА стояла приписка стажер НКВД. Майор приклеил лист бумаги, на него еще один с печатью и размашисто расписался, так что подпись на металл залезла. А я тем временем пробую понять штатное расписание органов. Так и запутаться можно, руководитель из НКВД, я служу в НКГБ, а бойцы стажируются в НКВД, при этом сотрудниками структуры являются только номинально, мрак какой-то.

Так получив заряд бодрости на дальнюю дорогу, поехали в сторону стольного града Москвы. Пайка дали на неделю, неделю до места и добирались, только не в Москву. По дороге при отметке в отделе НКВД, встретил нас наш будущий начальник на неполные четыре месяца, и поехали непонятно куда проселочными дорогами. Покрутились в лесной местности опять вперед, еще несколько поворотов и к вечеру прибыли на полянку. А на полянке "хоромы княжеские", три шалаша из веток, одна палатка и три машины. Когда капитан ГБ выпрыгнул, из кустов пароль спросили, он ответил и из-за кочки появился часовой. Вот незадача, дот не рассмотрел, да эта полянка вся из него простреливается, пригляделся, еще два подарочка обнаружил, тут и дергаться смысла нет. Да и на дороге, наверное, секреты есть, иначе, зачем капитан к стеклу лист бумаги с каким-то детским рисунком прикрепил. Вот попали.

Деваться некуда, построил личный состав, но чувствовал всеми своими фибрами и жабрами что это "жу" неспроста. А тем временем из палатки четырнадцать душ командного состава вышло, да кого тут только нет, и егерь, инженер, два вообще непонятных старших лейтенанта, у которых кубари прямо на отворотах без петлиц висят, остальные понятные, свои можно сказать, из комиссариата. Я, как положено, доложил, наличие пулеметов и подозрительных взглядов сразу вернуло память об уставе. Это не в свободное время с руководством посмеяться, чувствую, тут его и не будет. Подошел начальник учебки, печать только не облизал. Не думает ли он, что я при бойцах ящик открывать буду? Что я по уши деревянный. Правда, любопытство глодало, как голодный волк кость. Получил добро, открыл замок, капитан расписался в листе о передаче и понес дела в палатку. Ну, очень не комфортно я себя чувствую. По привычке начал контролировать окрестности. Через две минуты обратно вышел и стал с конца строя вызывать бойцов, они у палатки полностью раздевались, оставляли одежду и оружие. Что происходило внутри понять невозможно. Первый только еще зашел, а он следующего вызывает. И вообще немой он, что ли только жестами общается. Так и пропадали бойцы в зеленом сооружении, я уже волноваться начал. Но вот когда восьмого вызвали, первый в костюме Адама с другого входа вышел и пошел одеваться. Понятно, у них тут медосмотр проводится. А я-то переволновался, что непонятно куда попал. Вот настала и моя очередь. Зашел в палатку, а тут настоящий конвейер из айболитов. Первый дело мое взял, сверился с фамилией, засунул какой то бланк и передал следующему, тот вокруг походил, написал что-то на листке и следующему протягивает. Так практически без слов до последнего врача дошел. Тот в деле нашел отметку о контузии, о чем-то поговорил с капитаном, черкнул на бумажке годен, поставил печать. Все медосмотр закончен, скорость, военкомат отдыхает. Вышел я уже, когда темнело. Снова построил личный состав. Вышел капитан и зачитал три фамилии, кто не прошел осмотр. Отдал личные дела последнему доктору и дал распоряжение о свертывании палатки. То, что начальник учебки говорить умеет, я подозревал, но где мы жить будем, ума не приложу. Так мы лишились медика и двух автоматчиков, которых отправили куда-то в другое место. И вопрос не задашь, куда их повезли, не ответят, да еще и выговорят, что думают о таком тугодуме. Со следующего дня обещали приступить к занятиям. Доели сухпай и уже решили по кунгам разбежаться, как новое распоряжение, тенты снять. Вот гады, сами в шалашах живут, а нам под открытым небом куковать? Делать нечего, сняли. А вот под утро толпа комаров налетела, очень они обрадовались такой роскоши, еда с доставкой на дом. Так и пришлось вставать в четыре часа. Когда глаза продрал, заметил, что вокруг полянки обстановка немного изменилась. Пулеметы, которые на нас направлены были, пропали из поля зрения. Нет, я не понял. Я не сплю, а остальные как сурки дрыхнут. Вот в одном шалаше зашевелились. Из него вышел непонятный старлей, направился к одной из наших машин. Интересно, что ему надо? Я взял и спросил. Только видимо громко спросил, тот аж подпрыгнул. Вот так я и понял, что обучать нас будут еще и пластуны, о которых я слышал, но никогда не видел. Оказалось, что это просто фронтовая разведка, которую учат не только по тылам ползать, но и диверсии в тылу противника совершать. Только они не к комиссариату относятся, а к РККА. Наш отряд не единственный и товарищ Берия попросил для обучения новой работе и этих специалистов. Вообще понять эту структуру сложно, егеря в подчинении комиссара, но в военное время командуют ротами, батальонами, полками, переходят в подчинение к армейцам. А армейцы спокойно своих специалистов для обучения НКВД отдают. Старлей развернулся и пошел в шалаш, где спал начальник учебки. Вот и подъем объявили, пять часов, на улице светло. Утренняя зарядка -- я такого ужаса даже вспомнить не могу, приходилось держать себя в руках -- а вот бойцы еле доползли до машин. Завтрак сметелили за милую душу, а потом нам объявили, что обеда и ужина просто не будет, что сами добудем то и кушать придется. Бойцы поворчали немного, действительно, нас вроде учить сюда пригнали, а не голодом морить. Ничего, прорвемся, рядом озерцо было. Выдал Деду китайскую сеть на двадцать пять метров для изготовления бредня. Тот поругался над использованием такой хорошей нитки при изготовлении никчемной рыболовной снасти и начал над ней химичить, что-то отрезал, что-то распустил. Хорошо, что в первый день нас почти не трогали. К обеду он изготовил десятиметровый бредень. Как только он начал мне его показывать, как из-под земли вырос пластун и докопался с вопросом. Откуда рыболовное приспособление взялось. Пришлось честно соврать, мол, трофеи, у немцев нашел. Тот покрутил его в руках и, заметив узлы от Дедовой модернизации, успокоился и пошел к себе в шалаш. Все понятно, три с половиной месяца будем есть то, что добудем. Звери, учеба называется. Быстро доев последние консервы, стал думать, как дальше жить. Дед еще с двумя бойцами усвистал к озеру, пообещав что-нибудь поймать кроме лягушек. Поймал, немного, да и времени у него почти не было. Положили рыбу на плащ палатку, почистили, и в это время приехала кухня с ужином. Нет, все-таки видимо кормить будут, и то хорошо. Чтоб рыба не пропала, Дед ее повесил в машине на проволоку и накрыл сверху последним куском марли от мух. После ужина нас построили и, наконец, объяснили что происходит. Капитан самолично решил напрячь голосовые связки.