Попаданец на гражданской. Гепталогия
Шрифт:
и всем жертвам братоубийственной
войны на юго-востоке Украины
ПОСВЯЩАЮ
ПРОЛОГ.
Севастополь
(24 декабря 1920 года)
– Война с турками неизбежна, Александр Васильевич… И чем раньше мы ее начнем, тем будет лучше!
Генерал
За ним, как цыплята за курицей, хотя такое сравнение и оскорбительно для Российского императорского флота, вытянулись в линию небольшие четырехтрубные крейсера, совершенно безжизненные на первый взгляд – полноценных экипажей на борту не имелось, да и взять матросов по большому счету было неоткуда.
– Мы должны окончательно втянуть Грецию в новый Балканский союз, а сделать такое возможно только путем совместной коалиционной союзнической войны против общего врага. И желательно очень короткой – нам нельзя связывать себе руки в будущем, по крайней мере нужно закончить активную фазу к маю. Правительство Кривошеина вчера приняло такое решение, теперь нам с Михаилом Александровичем предстоит согласовать его с Петром Васильевичем Вологодским!
В голосе генерал-адъютанта слышалась полная уверенность в успехе, и Колчак разделял этот, может быть и неуместный, оптимизм, хотя недавние события в Румынии показали, что такая быстрая война неизбежно приносит успех – устоять сразу против трех союзников, действовавших согласованно и без промедлений, Бухарест не смог.
Румынская армия оказалась наголову разбитой, а страна, еще недавно казавшаяся гегемоном на Черноморском побережье, безжалостно поставлена на колени. Валашское королевство полностью лишили тех земель, что были оттяпаны им от соседей, и обложили чудовищной по своим размерам контрибуцией. Выплаты должны были окончательно разорить строптивых румын, обратив все население в нищенство, а полное разоружение давало гарантию от возможной попытки реванша.
И вот теперь на очереди уже была Турция, и без того терзаемая со всех сторон победителями по Антанте – Англией, Францией и Италией. К последним, на свою голову, примкнула Греция, отчаянно желавшая чужими руками разделаться с вековым историческим врагом.
Арчегов знал по той истории, что эллинам крупно не повезло с такими «союзниками». Европейские державы, не желавшие нести потерь, в нужный момент тайно договорились с турками, и те, находясь в критическом положении, согласились на существенные территориальные уступки и концессии в пользу великих держав. Добившись своего без большой войны, новые «вершители мира» без малейших угрызений совести оставили воинственных, но глуповатых эллинов на растерзание разъяренным османам.
Греческая армия, неразумно вторгнувшаяся в глубь Анатолии, была разбита и в полном беспорядке бежала. Турки выместили ярость не только на христианском населении Киликии, в основном армянском, повторив, пусть в меньших размерах, резню 1915 года, и главным образом на малоазиатских греках, которые жили на восточном побережье Эгейского моря несколько тысячелетий. Последние, спасаясь от поголовного уничтожения, массово бежали, и более полутора миллионов вынужденных эмигрантов поставили Грецию на грань экономической катастрофы.
Но теперь сложилась принципиально иная ситуация!
Кемалю-паше
Наоборот, положение кемалистов станет намного хуже. На эрзерумском направлении готова к наступлению Кавказская армия генерала Юденича, в которой, вместе с армянским ополчением, свыше семидесяти тысяч солдат и офицеров: турок уже вышибли из Карса и Ардагана, и не только вышли на имперскую границу России, существовавшую до 1914 года, но, в ряде мест, перешли ее, заняв с боем город Алашкерт.
Война шла ожесточенная, пусть и необъявленная, и с высадкой десантов на приморском направлении могла приобрести для османов катастрофический характер – они уступали русским в численности, но особенно в военно-техническом оснащении, испытывая жуткую нехватку артиллерии, пулеметов и боеприпасов.
Значительно ухудшалось положение кемалистов и на Западном фронте – на помощь греческим войскам могла выступить Болгария, недавний и противоестественный союзник Турции в мировой бойне.
Теперь все упиралось во взаимные уступки греков и болгар – между Симферополем, Афинами и Софией, почти не прерываясь, шли оживленные консультации, торги и переговоры, на глазах окончательно сколачивался новый Балканский союз.
«Братушки» были уже готовы вступить в войну, их молодой царь Борис, даром что немец, свое положение на троне упрочил – таковы обычно результаты маленьких победоносных войн. Оставалось только вернуть обратно территорию южной части Фракии с выходом на северное побережье Эгейского моря. Эта провинция была передана грекам в Версале новыми устроителями мира, желавшими на вечные времена продолжать править миром по принципу «разделяй и властвуй».
Такая политика плодила недовольных, чем и воспользовался министр иностранных дел России Милюков, накрепко привязывая болгар к «русскому курсу». Императорское правительство выразило полное согласие на присоединение западной части Турции с городом Эдирне, древним Адрианополем, в обмен на отказ Софии от притязаний на Македонию, к чему он также твердо и неуклонно склонял Афины.
Неуступчивая позиция эллинов по отношению к этому вопросу тоже начала стремительно изменяться в последние дни – положение для них стало таковым, что куда деваться!
Дело в том, что по жесткому настоянию союзников греческий король Константин, ярый германофил, отрекся от престола и вместе со старшим сыном Георгом, женой и дочерьми был насильственно выпровожен за пределы страны. Поселив своего давнего, упрямого и нежелательного оппонента в тихой швейцарской Женеве, союзники крайне энергично принялись закреплять достигнутый успех.
Молодой король Александр в своем государстве находился в двусмысленном положении чуждой народу марионетки – он был вынужден испрашивать согласия практически во всех делах у французского Верховного комиссара, что вел себя, на взгляд Арчегова, как американский посол в «банановой республике» или пахан на зоне.
Такая ситуация де-факто раздробленности страны, когда управление шло только из Салоник, где и заседала фактически оккупационная власть Антанты, со времен существования здешнего фронта в Великую войну, бесила вольнолюбивых греков. Вот только вырваться из-под такой назойливой опеки страна не могла и до поры до времени покорно выполняла все распоряжения союзников.