Попаданец на гражданской. Гепталогия
Шрифт:
Произвольно начерченные в Версале границы в Европе были отменены, на основе возврата к 1914 году, кроме бывшей Австро-Венгерской империи, приказавшей «долго жить».
Новоявленные государства были сдвинуты в их этнические рамки, и урезанные в размерах Чехословакия, где все еще продолжался социалистический эксперимент,
К ним добавились «обиженные» Италия и Румыния, оставшиеся в прежних границах, но потерпевшие от Балканского союза обидные для самолюбия и затратные для экономики поражения.
Но самой «крайней» среди всех стала Турция – теперь не полтора миллиона греков, а два миллиона турок явились вынужденными переселенцами.
«Единственный жребий из тысячи, и мы его смогли вытянуть!» – Арчегов устало прикрыл глаза и провалился в сон, глубокий и спокойный. Его лицо стало умиротворенным…
Кругобайкальская железная дорога.
(24 декабря 1924 года)
– Капитан, ждите здесь, следом не ходить! – Генерал пристально посмотрел на начальника охраны. – Вы меня поняли?!
– Так точно, ваше превосходительство!
В глазах молодого офицера ни капли сомнения или удивления – если генерал-адъютант императора, начальник самой могущественной и секретной структуры России так поступает, то на это имеются самые серьезные основания, а приказ недвусмысленный, толкования не допускает. Но что можно делать в безлюдном заснеженном распадке – так этот вопрос не к нему, а к их высокопревосходительству…
– Странно, но я был уверен, что встречу здесь старого шамана!
Арчегов медленно оглядел заснеженный
– Приглашенье посидеть? – усмехнулся генерал и немедленно опустился на камень – замерзнуть он не боялся, подбитые мехом штаны, полушубок и унты служили достаточной защитой от холода, хотя утренний морозец слегка пощипывал раскрасневшиеся щеки, словно игривая любовница. – Я тебя жду здесь! – решил генерал, и не успели его слова раствориться в прозрачном воздухе, как из трещины в скале стали выползать седые клочья тумана, становящиеся все гуще и гуще прямо на глазах. Дымка спустилась к ногам, укутала их и стала подниматься выше, обволакивая камень.
– Мистика… – прошептал Константин, понимая, что может произойти, но не в силах сдвинуться с места и уйти.
Да и не стал бы он это делать, даже под угрозой смерти – обещал, что придет, и пришел, ровно через пять лет. И что будет, то будет!
Таинственный кокон полностью укутал его, поглотив, накрыв непроницаемым покрывалом. Сквозь дымку Арчегов расслышал, как вдалеке стучат колеса выходящего из тоннеля эшелона, но потом все звуки исчезли, и наступила тишина, даже стук бешено колотящегося о ребра сердца уже невозможно было ощутить.
«Это конец пути… Или новое начало?»
Вопрос завис в пустоте, разум отказывался подчиняться, и тут словно миллионы игл вонзились в его мозг, но безболезненно, словно легкое касание ветерка. Голос, совершенно чужой, он расслышал уже таявшим сознанием:
– Ты из иного времени… И сам выбрал свою судьбу!