Попаданец на максималках - 1
Шрифт:
Раздался раскат грома, видение начало мерцать, а потом стало вообще темно и тихо.
Глава 47
Скрип-плюх… Скрип-плюх… Скрип-плюх…
— Что ж ты не смазал уключину маслом?.. — продолжал я напевать слова некогда популярной песни, благодаря которой многие россияне услышали чудное слово из прежней эпохи.
Вёсла мерно погружались в воду, и корабли-скотовозы медленно плыли вниз по Дону. Я смотрел на берега булгарской земли, покрытые сочной июньской травой, и мечтал о том времени, когда и памяти об этом полуразбойничьем государстве не останется, а люди смогут спокойно жить и передвигаться куда надо, не боясь быть убитыми или захваченными
— А зачем тратить дорогое масло? — удивился хозяин судна, которому пришлось вкратце рассказать о содержании песни.
— Можно не маслом, а просто жиром, — ответил я купцу, согласившемуся за приличную сумму перевести моих лейб-гвардейцев вместе с лошадьми в Хазарию. — Хотя даже простая уключина стоит дороже, чем масло, её смазывающее.
— Это не принесёт существенную прибыль, — отмахнулся мужчина.
Я не стал настаивать. Раз ему всё равно, то и мне об его кораблях заботиться не пристало. Сейчас для нас главное — проскочить как можно быстрее через эти окраинные земли Булгарского царства и не нарваться на разбойников, хоть сухопутных, хоть речных. Конечно, мы с ними наверняка справимся, но кто-то из врагов может ускользнуть и донести командиру местного гарнизона о солдатах из соседнего недружественного государства, плывущих на неказистых кораблях.
Усевшись в тенистое место на палубе, я в очередной раз начал вспоминать события последних месяцев…
Маман, успокоенная моим видимым смирением и отказом от немедленного путешествия в Хазарию, скоро перестала тревожиться и погрузилась в свои каждодневные заботы. Я же продолжил готовиться к походу, немного изменив первоначальный план, решив не брать с собой новые пушки. Всё равно быстро получить нормальных пушкарей не получится, а внимание они обязательно привлекут, и будет невозможно объяснить зачем отряд из почти сотни человек для обычного передвижения по губерниям берёт с собой не менее десятка орудий.
Кстати о пушках. Удалось-таки убедить литейщиков делать их одинаковыми. Впрочем, они изначально были не против, поскольку это удешевляло производство, вот только каждый желал, чтобы за основу взяли именно его пушки, а не те простые, что нарисовал я. Пришлось надавить и пробить оборону распространённого обычая делать из обычного ствола произведение искусства, добавляя различные украшательства. Поначалу литейщики даже обиделись, когда им было сказано, что всякие там фигурки мифических животных и причудливые орнаменты мне на пушках не нужны. Но с тех пор, как придумали деньги, неразрешимых проблем не существует. Вот и это недовольство было преодолено.
Лейб-гвардейцы получили, наконец, свои кирасы. Точнее, получили лишь сержанты и офицеры, а вот рядовому составу выдал нагрудники. На почти явное недовольство, что спины, таким образом, окажутся незащищёнными, ответствовал, что нечего врагам её показывать. На самом же деле причина была в том, что солдату придётся нести на несколько килограммов меньше. Вроде бы немного, а походи так целый день. Умаешься. Да и в бою не будет повода показывать ненужную отвагу и бросаться биться в одиночку.
Римские легионы, к примеру, были сильны дисциплиной и тем, что воины действовали в строю против бегущих толпой варваров. Незачем изобретать велосипед. В организованном сражении любого солдата защищают его товарищи, — это то, что сержанты вколачивают в головы подчинённым каждый день. Вышел из строя — тебя убили. И не только тебя, но и товарищей, которых ты бросил. С кавалерией всё сложнее, поскольку они могут скакать строем, но когда дело дойдёт до схватки, то он всё равно будет сломан. Тут без кирас никак, и поиски лёгких и одновременно лёгких сплавов ведутся постоянно.
Как бы то ни было, но в мае полурота лейб-гвардейцев и отряд юнг, — кто же должен в походе выполнять
Елена Седьмая успокоилась настолько, что мне удалось незаметно взять (хорошо, стащить, если честно) из хранилища выбранные ранее подарки кахану. Конечно, не было полной уверенности, что мы сможем как-то пересечь границу, но я таил надежду, — надо же верить обещанию Верховного…
По пути остановился в имении Шаликовых. Князь был польщён тем, что я несколько раз спрашивал его мнение о моих воинах и лошадях, а Ника плакалась чуть ли не в плечо, печалясь о своём женихе, в последние два месяца не славшего письма. Что с ним случилось, — об этом никто не знал, и даже сослуживцы Павла не удостоили каким-нибудь известием. Полибий, сын князя, попал в другой полк и, хотя сестра написала ему о своих переживаниях, ответное послание от брата придёт ещё не скоро. И вот я, принц Империи, выступил в роли удобной жилетки, орошаемой горячими слезами, струящиеся из хорошеньких глаз.
Появилась шальная мысль сгрести девушку в охапку и… пожалеть от всей мужской души. Ну, а потом взять благословение у Петра Ипполитовича и вернуться в столицу. Маман, конечно же, поохает-поахает, но не откажет. Да и особого у него согласия не требуется. Вот только сама Ника это мне вряд ли бы потом простит, поскольку поползут слухи о том, что будущий император увёл невесту у парня, проливающего кровь за Отчизну. Мдя, народную любовь сия поспешная легкомысленность не прибавит.
Дальнейший путь моего отряда ничем особым не запомнился. Чем дальше от столицы, тем больше бросалась в глаза бедность простых людей. Даже многие города, в которых приходилось останавливаться, мало чем отличались от больших деревень. Конечно, я утрирую.
Мне, как императору, с лихвой будет, чем заняться, — это я понял ещё год назад, когда предпринял карательную экспедицию за украденными коровами. Да, кое-что придётся, наверное, решать силовым способом в стиле непопулярных реформ Петра Первого, но многие нововведения планирую начинать постепенно, дабы народ сам понял их полезность.
Вспомнилась байка о том, как французский фармацевт Пармантье посадил привезённый картофель и нанял солдат охранять поле, чтобы заинтересованные крестьяне крали клубни и сажали овощ в своих огородах. До такого абсурда, конечно, доводить не стоит, ибо сие — потакание воровства, но нечто подобное придумать можно.
Население на нас почти не обращало внимание. Ну, едут всадники, и что? Сейчас война, мало ли кто куда скачет. Я решил не тревожить местные власти и везде представлялся гвардейским полковником. Кто-то узнавал, но таковых было весьма мало. Так добрались без происшествий до Тулы.
В этом городе я пробыл дня четыре, знакомясь с мастеровыми и прикидывая, как бы кого сманить в столицу. Конечно, многое я за эти несколько дней решить не успел, но оставил в городе троих подчинённых Верёвочкина, дабы они усилили местную штаб-квартиру тайного ведомства и решали вопросы не только политической неблагонадёжности, но и вербовки мастеров для переезда. Расспросив о дальнейшем пути, я понял, что нет необходимости двигаться к именно к Ельцу, а лучше сразу идти к таможенному посту, расположенному у слияния рек Дон и Сосна, откуда товары, привозимые на кораблях из Хазарии и более южных земель, расходятся по всей Империи.