Попаданец на максималках - 1

Тампио

– И как вы будете их проверять?

– Есть много способов, но я не хочу обсуждать их в разговоре с благовоспитанной девушкой.

Вероника закусила губу. Интересно, как она выкрутится? Видно же, что ей хочется и на ёлку залезть и…

– Принц…

Рука девочки коснулась моей, но в этот момент какой-то лакей появился в коридоре, и попытка атаки провалилась.

– Принц, мне хотелось бы взглянуть на вашу гостиную. Тканью какого цвета обиты её стены?

– Ея Императорское Величие не позволяет мне приводить к себе малознакомых гостей, – я неожиданно поднялся. – И

вообще, сейчас у меня по расписанию лечебные процедуры, так что прошу прощения, но вынужден откланяться.

И быстро так, чтобы Вероника не успела опомниться, выскочил на лестницу. Ох, уж эти панночки. Тараса Бульбы на них нет.

От былой холодности гостьи и след простыл. Конечно, нельзя сказать, что она теперь преследовала меня, где только можно, но по два или три раза за день я с ней встречался. Даже поляндский посол разок решил со мной завести разговор, но я сказался больным и не принял его. Да, я просто банально прятался ото всех, кто хотел склонить меня начать ухаживать за Вероникой.

Почему я вёл себя так нелепо, а не решился поговорить начистоту? Ответ прост – это означало бы играть по навязанным мне правилам. Примерно как объяснять телефонному мошеннику, почему я не хочу сказать ему код из СМС. Целью ляхского посла и панночки было не выслушать меня, а добиться согласия на брак. Конечно, он поначалу говорил об этом с Еленой Седьмой, но она перевела все стрелки на меня типа “Как наследный принц решит, так и будет”.

К счастью, подобное не могло продолжаться вечно, и наконец-то было объявлено об отбытии гостей. Скатертью дорожка! Барабан и ёжик прилагаются бесплатно. На этот раз я не стал трепать тигра за усы и не вышел провожать посольство, но из полуоткрытого окна наблюдал за отбытием. Но меня интересовали не люди. Вот две лошади неожиданно заупрямились и повалились прямо на снег, чуть было не травмировав сидевших на них ясновельможных. Ляхи, конечно, пытались поднять занедуживших коней, но им это не удалось. Крики, вопли, суматоха, ругань… Пришлось гостеприимным лейб-гвардейцам вывести из конюшни двух жеребцов взамен павших. Опять ругань. Много ругани. Ясновельможные отказывались садиться на чужих коней, но и отставать от своих не желали.

Если бы эти двое ляхов остались ещё на час, то они, с изумлением бы увидели, как их немощные скакуны поднялись и, немного пошатываясь, ушли конюшню. Точное, их увели под уздцы мои лейб-гвардейцы. Да… Алхимик Лин хорошо знает, как временно ввести животное в бессознательное состояние. Стоило ли оно потраченных нервов и прочих неудобств? О, да! Скакуны были превосходны. За одного такого можно было бы и трёх наших отдать, да ещё и доплатить. Тут я с почти ужасом подумал, что случится, если я дорвусь до действительно превосходных коней. Точно глупостей натворю.

***

Весной, когда противная дождливая пора сменилось активным солнечным прогреванием поверхности земли, и земледельцы начали готовиться к посевной, я в который решил посетить лавку Власа. Не могу сказать, что наши отношения стали дружескими, – сказывалась разница в возрасте, – но приятельскими их уже можно было назвать. Теперь я знал об этом странном человеке

столько, что понял причину, по которой он связал свою жизнь с криминалом. А как ещё можно реализовать себя своеобразному Кулибину, если его умения смогли пригодиться лишь в этой, далеко не лучшей сфере человеческой деятельности?

Хозяин лавки встретил меня хмуро, но от разговора не отказался.

– Привет, Влас! Что у тебя появилось новенького?

– Вот несколько стеклянных банок, о которых ты спрашивал, – мужчина показал на полку.

– Маловато будет, – поморщился я. – Капля в море.

– Да зачем тебе, паря, много? Для медикаментов разных и этого за глаза хватит.

– Н-нада, – загадочно ответил я. – Ладно, скидку сделаешь, возьму всё. И да, ты мне вот что скажи, кто-нибудь из твоих знакомых пытался стекло сделать?

– Скидки отменяются, – сказал Влас, как отрезал. – Деньги мне сейчас до зарезу нужны.

– Жаль. А что насчёт мастеров, могущих стекло варить?

– Многие пытались, но вот у мало кого получалось. Даже я когда-то этим хотел заняться, но тоже не вышло, поскольку думал, что достаточно песок расплавить и залить в формы. Помучался я с этим месяц, да и махнул рукой. Секреты знать надо, а кто же их расскажет, если только не пытать, – хмуро пошутил Влас. – Вот Мойша Меченый, говорят, собирается в германские земли податься. Кто-то ему нашептал, что есть один стеклодув знающий, готовый поделиться семейной тайной, поскольку наследников так и не смог взрастить.

– О! Интересно.

– Чего там интересного? Мойше на это деньги нужны, и он начинает своих должников трясти. Да ещё грозится, что всех порешит, если монеты откажутся вернуть.

– Так тебе-то что с того? – удивился я.

– Да я тут в одно дело с дуру влез… – поморщился Влас. – Ну и кинули меня подельнички. Деньги взяли и в Булгарию или в Хазарию сбежали.

– Тебя так просто обмануть?

– Нет, не просто. Да и не только меня подставили, но и много кого. И каждый был уверен, что дело стоящее, поскольку так много людей известных в нём доли имели.

– Что за дело-то предлагали?

– Тебе-то что? Да и мал ты, сопля, чтобы во взрослые дела лезть.

– Да расскажи, Влас… Сам же знаешь, что одна голова хорошо, а полторы – лучше.

– Это ты свою-то за половину головы считаешь? – впервые весело улыбнулся мужчина. – Ну, хорошо… Металл диковинный привезли из Нового Света, и сказали, что из него можно очень много золота выплавлять. Даже показывали слитки. Вот наши посовещались и решили совместно выкупить шахту, в котором этот металл нашли.

– Понятно, – ухмыльнулся я. – И как вы поняли, что вас обманывают?

– Ну они показали пару раз, как золото получают. Многие поверили. Вот только нашёлся один, кто засомневался и выкрал одного их плавильщиков, который под пытками сознался, что обман это всё.

– А Мойша Меченый тоже на деньги попал?

– Нет, он ссужал желающих в долю войти. Вот сейчас, поскольку скоро уезжать собрался, требует вернуть долги.

Я от души рассмеялся, а Влас лишь недовольно смотрел и сжимал кулачищи. Поняв, чем это мне сейчас может грозить, я пояснил: